"Хвалите нас, тогда мы будем стараться», — написала мне читательница, — ведь родителям нужна постоянная поддержка". А другая так прямо и заявила: "нас нужно мотивировать, расскажите, какие мы молодцы!"

Интересна тут, мне кажется, сама постановка вопроса, которая раскрывает представление о родительстве, как о тяжком труде... Как о чем-то, требующем дичайших человеческих и материальных ресурсов. Не тут ли и зарыта жирная мертвая собака?

Привычка превращать в тяжкий труд любое удовольствие путает нас и в конце концов губит самый смысл этого удовольствия... И в семейных отношениях это проявляется, похоже, в первую очередь. Почитать ребёнку книжку? Это целое дело... я сначала должен собраться с силами... Садимся обедать?... Какое же это удовольствие? Это повод оправдать высокое звание матери — любой ценой обеспечить ребёнку необходимое количество калорий... Идём гулять? Как же позволить ему надеть, то что хочется? Какой же я тогда родитель? А воспитательная функция? Ведь он начнёт относиться к жизни с возмутительной легкостью... Он наконец сел за уроки? Как же можно вместо этого заняться чем-то, что увлекает нас обоих? Ведь тогда, не дай бог, молитва может превратиться в фарс. Мы в кои-то веки играем вместе? Ну и как же мне не ставить в процессе игры непосильные задачи? Ведь иначе он подумает, что можно без труда вытащить рыбку из пруда. Живут-то, как известно, не для радости, а для совести...

Поддержка — штука нужная. Вот только в чем именно? Скажем, возьмём для примера несколько характерных родительских паттернов.


"Я ору и никак не могу остановиться... Понимаю, что делаю гадость, а перестать не могу", — делится со мной несчастная мама. "Бью его, а сама плачу", — надломленным голосом сообщает другая. "Я прихожу домой усталая, и когда трехлетний сын "лезет ко мне", могу жестко отказать ему в общении, а то и шлепнуть. Сама весь следующий день ужасно страдаю", — переживает третья. И все эти мамы повторяют раз за разом: "но ведь это наша сущность. Мы хотим иметь право быть самими собой"...

Конечно, дорогие мамы, "быть собой" — базисное право любого человека! Только... как бы это... вы уверены, что ничего не путаете? Уверены, что бить слабого, манипулировать чужим и своим настроением или выдумывать изощренные наказания за несуществующие проступки называется быть собой? Неужто это и есть вы, ваша сущность? У меня, честно скажу, большие сомнения. Просто сами попробуйте иначе. Станьте собой — настоящими, а не выдуманными вашими собственными родителями, учителем, соседкой, телевизионной программой. Внешне это превращение выглядит примерно так (цитирую недавно полученное письмо): "Хочу сказать огромное спасибо! Ребенку пять. Сегодня впервые (!) попробовали уложить его без скандала. Всегда тратили полтора часа на укладывание. Нервы, слезы, никакой личной жизни. А вчера он уснул в обычное время (просто уложили на полтора часа позже). Провели с мужем прекрасный вечер". Представляете, как просто? "Ах, нет, совсем не просто, — воскликнет очередной возмущённый родитель. — Вы опять предлагаете что-то непонятное. А делать-то что?!!" Никак, никак не верят взрослые, что делать практически ничего не нужно. Совсем. Всего лишь прислушаться к самим себе. По-честному.

Родительский комплекс вины преследует вас и выжигает душу? Ну так изживите, наконец, этот комплекс! Ведь еще большее зло — продолжать делать гадости и параллельно заявлять о собственной уязвимости. "Легко сказать", — сокрушенно вздохнёт читатель-взрослый. Ага, легко сказать, но и сделать тоже — очень легко. Только начать бы уже. Да и в трудностях ли дело? Или все-таки, как говорится в бессмертном "Солярисе" Андрея Тарковского, "здесь скорее что-то с совестью"?..

Это, конечно, иллюзия, что прочитав еще одну статью о детях мы изменимся. Но в том-то и дело, что меняться-то особо и не нужно. Скорее наоборот — наконец воплотить это самое чаяние — честно быть собой. В противном случае так и продолжится привычный день сурка: мы читаем очередную статью, впадаем в очередной приступ комплекса вины снова ищем самооправдание и требуем похвалы, срываемся, становимся несчастными, страдающими взрослыми и так далее. "

Свобода и заключается в том, чтобы перестать говорить о самих себе как о дрессированных обезьянках. Потому что в эту секунду мы перестаём ими быть, а заодно перестаём воспринимать таковыми наших детей. И освобождаемся для любви. И покоя. 
Мы устаём, раздражаемся, волнуемся, срываемся... Все это проявления нашей человечности. Дети дают нам на это право на себя, его не нужно завоевывать. Это война, которая давно закончилась, так и не начавшись. Когда мы ведём себя с другими как люди с людьми, пропадает необходимость постоянно рассказывать, что "мы тоже имеем право". Дети изначально дают нам такую "фору", что и описать трудно. Мы ведь для них и так самые лучшие, мы всегда правы, мы не делаем ошибок. Они-то как раз принимают нас такими, какие мы есть. Разве не так? Как же нам приходится трудиться, чтобы все испортить!

В определённом смысле я призываю к "благородному бездействию". Спокойно занимаясь собой, мы ничего не испортим. И когда я говорю "любить", я имею в виду именно это. Получать удовольствие от любви. Тогда и уставать можно, и срываться. Давая им такое же право. Ведь так часто взрослые, говоря о собственной человечности, стремятся отобрать её у самых слабых — у детей. А чтобы успокоить совесть, изобретают целую систему сдержек и противовесов, в которой живые отношения исчезают безвозвратно, уступая место бездушным законам и придуманным чужими людьми правилам. Быть хорошим родителем значит быть живым. Признавая и принимая живость других. Тогда и бороться ни за что не нужно. Вот оно, царствие Божие на земле. 


Не нужно заниматься самобичеванием, повторяя без конца "я неуспешный родитель". Да и неправда это: вероятней всего, одно то, что вы ищете ответы и задаёте вопросы, уже означает обратное: вы отличный родитель. Но только между самобичеванием и самолюбованием лежит пропасть. С огромным количеством промежуточных вариантов.

Нет, не нужно всегда быть "в отличной родительской форме". Но ведь можно просто быть честными, сказать "я устал, я раздражён, у меня проблемы на работе, я хочу побыть один, наконец", вместо того, чтобы манипулировать и заявлять "тебе пора почитать, ты бездельник, ты постоянно крутишься под ногами, мне за тебя опять стыдно" и пр.

Нет необходимости постоянно выискиваться в себе любовь, в том числе в ситуациях, когда вы чувствуете только раздражение. Но это не означает и обратного: без конца заменять человеческие отношения воспитательным процессом, возбужденно гордясь мнимыми успехами и впадая в депрессию от мифических неудач.

Нет, мы не должны отдавать всего себя ребёнку, ведь смысл в том и состоит, чтобы всласть заниматься самими собой. Но это не означает, что любимый человек должен воспринимать общение с нами как награду.

Когда мы принимаем собственную человечность, признавая человечность ребёнка, у нас появляется столько прав и возможностей, что их, простите за выражение, некуда девать: право бояться и право ошибаться, право уставать и право сходить с ума от восторга, право злиться и право бездельничать, право не понимать и право настаивать на своём, право принимать и право отвергать, право обнимать, когда этого хочется и уклоняться от объятий, когда не до этого. Только важно помнить, что права эти — общие. 


А что касается похвалы — так это я всегда готов. Вот она: ребята, вы настоящие молодцы! Только, пожалуйста, несите это звание с честью...

Дима Зицер