- Мы решили отказаться от принципа «морковка спереди, кнут сзади». - Каким образом? - У нас не будет кнута сзади. - А как? Только одна морковка? - Нет. Будет морковка спереди и морковка сзади.
Психологам известна мотивация «от» и мотивация «к», они же негативная и позитивная. В первом случае человек (а хоть бы и животное) мотивируется наказанием, во втором – поощрением. Разные животные по-разному мотивируются. Скажем, наказывать кошек достаточно неэффективно – нужны очень серьезные методы, зато они прекрасно ведутся на пожрать. Разные люди тоже по-разному мотивируются: кто-то реагирует на наказание или даже на страх его, а для кого-то эффективны только награды, на наказания он плевал. Не знаю, от чего это зависит, предположим, что от генетики. Или от воспитания. Неважно.
Важно, что многократно предъявляя родителям, учителям, начальству свою реакцию на наказания и поощрения, человек постепенно вынуждает их пользоваться только эффективным средством. А грамотные учителя и начальники даже в состоянии быстро сообразить, какой способ воздействия годится для этого конкретного человека, и пользоваться им уже осознанно.
От этого возникают интересные эффекты: иногда можно наблюдать двух работников одинакового примерно качества, работающих на одинаковых должностях, выполняющих одну и ту же работу примерно одинаково успешно, но на одного сыплются премии, отгулы, удобные отпуска и всяческие бонусы и конфетки, а на второго – выговоры, штрафы, замечания и прочие неприятности. И это не потому, что второй чем-то хуже, он просто приучил начальство управлять собой именно так.
Понятно, что ему это неудобно. Но пока он ведет себя естественным для него образом, ситуация не изменится. Для того, чтобы изменить ситуацию, надо повести себя не так, как хочется, а так, как надо. Если вы хотите, чтобы на вас валилось добро, демонстрируйте позитивную мотивацию, мотивацию «к». Радостно активизируйтесь после поощрения и старательно, пусть и скрежеща зубами, игнорируйте наказания. С течением времени вас перестанут наказывать, потому что бесполезно, зато начнут поощрять, потому что метод работает.
Это не то, чтобы очень просто, потому что человек обычно реагирует на происходящее с ним инстинктивно эмоционально, но и не то, чтобы очень сложно – достаточно следить за собой в тех нечастых случаях, когда вас каким-нибудь образом мотивируют.
Пройдет не очень долгое время, и вы поразитесь результату.
Это еще не все.
Всем известно такое слово, как «манипуляция». Это когда от вас чего-то хотят, но не выражают это прямо, а пытаются управлять вашим поведением при помощи различных стимулов. Временами в разных компаниях даже возникают споры, а что же делать с манипуляциями и манипуляторами. Да, для того, чтобы с ними что-то делать, надо научиться замечать манипуляцию, но, если вы этому научились, то ответ примерно такой же: если вас пытаются запугать – не пугайтесь. Если вас пытаются подкупить – подкупайтесь. Если вам предлагают неинтересный, нейтральный для вас стимул – торгуйтесь, пока вам не предложат что-нибудь хорошее. И постепенно манипулятор привыкнет, что для того, чтобы вы были отзывчивы и доброжелательны, вас надо кормить конфетами. Шоколадными. И пусть себе манипулирует.
Важно понимать, что если манипулятор чего-то от вас хочет, то это означает, что это ЕМУ что-то нужно от ВАС, и его задача – добиться этого чего-то. А вам ничего не нужно, вы можете кочевряжиться и крутить носом, поднимая ставку. То есть, он сам дал вам в руки удочку, сам насадил на крючок приманку, сам крючок проглотил, и сам подергал за леску. Вам надо только аккуратно подсекать, давая ему понять, что вы вот-вот сдадитесь, нужно лишь еще чуть-чуть поднять ставку. Причем чем больше сил манипулятор вложил в управление вами, тем большую ценность приобретает для него требуемый результат, и тем больше (парадокс, да) он готов накинуть сверху. Хотя, конечно, везде надо знать меру.
А теперь чуть-чуть о конфликтах.
Если вы не любите конфликтовать, то это не значит, что ваши предпочтения будут учтены теми, кто любит. Есть определенные люди, которым конфликт необходим. Если вы поддаетесь на провокацию и вступаете в нелюбимый вами конфликт, то это его устраивает. Если вы сдерживаетесь и уступаете – это тоже для него хорошо. И что делать?
А очень просто: вместо положительного подкрепления (того или другого) надо дать ему отрицательное. То есть, среагировать неприятным, неожиданным для него образом. Повести конфликт не в той форме, к какой он привык, не в той, какая ему нужна. Подумайте, чего он не любит, к какому поведению не готов. Приучите его к тому, что конфликт с вами ему не нравится.
- Ирина Семеновна, вы опять форточку открыли? - Не хочу долго препираться. Давай я сразу тебе в чай нассу.
Да, возможно поначалу будут скандалы, но они быстро утихнут, если будут проводиться в неудобном для агрессора режиме.
В общем, Бёрн с Литваком, конечно, хороши, но Павлов с Дуровым – проще и эффективнее.
Постскриптум. Не думайте, что такое поведение дает вам какую-то власть над окружающими. Взаимодействие - всегда ВЗАИМОдействие. Моя жена хотела, чтобы кошка сама приходила к ней и ложилась рядом. Я предложил взять жестянку, в которую насыпать любимого кошкиного корма, и всякий раз, когда кошка окажется рядом, выдавать ей штучку-другую. Все получилось. Кошка приходит и ложится рядом. И всякий раз, когда это происходит, рука жены непроизвольно тянется к банке с кормом. И кто кого выдрессировал? Вообще-то неважно. Важно, что обеим хорошо.
Если не заморачиваться поиском точного определения, кто такой друг, то у обычного человека имеется примерно как раз сто актуальных контактов. Я сейчас не про работу. Актуальных – это не когда при виде имени в контакт-листе вы вспоминаете, где вы его встречали, а когда какое-то общение хотя бы иногда имеет место. У активного человека таких контактов может быть порядка трехсот. Больше – очень затруднительно, потому что каждый контакт требует времени, хотя бы на «Привет, как дела?». А «Привет, как дела?» требует какой-нибудь, хотя бы эмоциональной, надобности в контакте.
Эти сто человек – довольно случайная компания: школьные знакомые, сокурсники, бывшие соседи, коллеги, дальние родственники и тому подобное. Почему они с нами, хотя бы номинально? Да по случайности. Родственников мы не выбирали, одноклассники и соседи подобрались по территориальному принципу, сокурсники и коллеги – по общей специальности.
Заметьте, это все не по душевной близости, не по общности интересов, а по постороннему, неконтролируемому нами параметру. Нет, найдется в записной книжке и один-два «близких» друга, и с душевной близостью, и с близостью интересов, но это именно исключение, просто по прихоти судьбы оказавшееся в толпе случайных людей.
И вполне естественно, что в круге людей, которых выбирали не мы, можно чувствовать себя одиноким, вздыхать, что «меня никто не понимает», тосковать по «настоящей дружбе», сетовать, как мало «настоящих» людей… И ничего, ничего не делать для того, чтобы изменить ситуацию. Потому что просто в голову не приходит, что это можно.
Однако, если вы заинтересованы в хорошем, интересном круге общения, или, наоборот, в спокойном, толерантном круге, а то и сумасшедшем и ярком, то очевидно же, что без ваших усилий сам он к вам не придет. Либо вы что-то для этого делаете, либо имеете не тот круг общения, который вам нужен, а какой-то другой.
Я хочу описать процесс осознанного формирования круга общения, результатом которого является приятное, удобное, интересное, полезное вам окружение. Этот процесс, вообще-то, вяло идет и сам собой, но интенсивность его, как правило, так низка, что для обычного человека ей можно пренебречь.
Процесс состоит из трех стадий, которые могут накладываться друг на друга, с предварительной стадией, которую придется выполнить заранее.
Без этого – никак. Нужно понять, а чего вы хотите. Какие люди вам интересны, из каких вы хотите составить ваше общество. Это не обязательно должен быть единый список запросов, понятно, что люди всякие нужны, и вам могут быть приятны или полезны (кстати, это предполагает разные наборы критериев) люди, сильно отличающиеся друг от друга. Но списочек, какие вам нужны и какие категорически не нужны – обязан быть. Если вам это трудно (а обычно трудно), потратьтесь на час помощи консультанта-психолога, чтобы он вас провел по «спецификации цели».
Вам следует понять, какая из этих людей должна быть компания, чем ее члены должны заниматься вместе, может быть и не все сразу, а группками.
С этим списочком вам надлежит временно перескочить к нижеописанной второй стадии: пройтись по вашей записной книжке и безжалостно вычеркнуть тех людей, с которые под эти критерии не подходят, даже если вас греют воспоминания, как вы вместе в третьем классе сбегали с уроков и даже если вам кто-то каждый день звонит, чтобы пожаловаться на бабушку ил начальника. Это высвободит некоторый резерв времени.
Общение же с людьми, которые под ваши критерии подходят, следует, напротив, актуализировать (подробнее будет описано в третьей стадии).
Стадия первая: накопление.
Для того, чтобы выбирать из людей тех, кто вам нужен, требуется наличие выбора. То есть, надо накапливать контакты. Не всякие, конечно, с минимальным отсевом, но и носом сильно вертеть не следует. Вам необходимы начальные узлы, с которых следует стартовать поиск: дело в том, что, даже если конкретный человек, с которым вас опять же свела судьба, не полностью соответствует вашим представлениям об идеальном товарище и соратнике, то, если есть хоть что-то общее, вполне вероятно, что нужный человек может найтись в его окружении.
Грубо говоря, вы смотрите, подходит ли некто хотя бы под некоторые требования, и если да, стремитесь познакомиться с его окружением, чтобы среди его знакомых найти тех, кто подходит вам лучше.
Стадия вторая: фильтрация.
Когда контактов накапливается больше, чем вы можете осилить, повторяете акт, который вы совершили в предварительной стадии: вычеркиваете тех, кто вам менее интересен, с кем вам не приходит в голову общаться, оставляя в активе человек тридцать-пятьдесят.
Важно: «приятные» и «полезные» знакомые – это разные списки. У вас может быть только полезный или только приятный список, это зависит от тех жизненных целей и задач, которые у вас на сегодня случились, но в общем случае это довольно слабо пересекающиеся множества.
С теми, кто в эти списки не попал, вы отношения незаметно (во избежание конфликтов), но безжалостно рвете.
Стадия третья: привлечение.
Наличие имени, логина или телефона сами по себе не создают дружбы, а список контактов – не круг общения. Любой контакт нужно подогревать.
Даже «полезный» список надо постоянно поддерживать в актуальном состоянии. Основатель отечественной практической психологии, Аркадий Петрович Егидес говорил, что делового общения не бывает без аффилиативного. Иными словами, чтобы у вас была возможность обратиться к кому-то за одолжением, необходимо, чтобы он вас не только помнил, но и был к вам расположен. А для этого надо время от времени доставлять ему удовольствие демонстрацией того, что вы его помните и рады ему, безотносительного его способности вам одолжение оказать.
Будет еще лучше, если полезных людей вы сможете в разных сочетаниях (будьте благоразумны, не надо все валить в одну кучу) собирать вместе по разным существенным или несущественным поводам. Вас будут ценить, как человека со знакомствами. Но важна систематичность.
Тем более это относится к «приятному» списку, и «тем более» - это здесь не просто вводный оборот, а необходимость.
У каждого человека есть какая-то своя компания, в которой он занимается тем, что интересно этой компании. А не вам. Даже если эти два способа времяпрепровождения могут иногда совпадать. Если вы хотите заниматься тем, что интересно вам, то заниматься этим придется именно вам. Простите за каламбур и тавтологию. Для того, чтобы интересные вам люди собирались не в своих компаниях, а вместе, да еще и с вами, надо их собирать. Делать это придется вам, потому что, если это будет делать кто-то другой, то собирать он будет людей, интересных ему, для занятий, интересных опять ему же.
В обоих случаях не пытайтесь сразу забабахать огромную тусовку: это не особенно работает. Лучше начинать с того, чтобы организовать небольшие встречи людей, которые, по вашему мнению, отлично между собой сойдутся. А потом понемножку расширять и варьировать.
Наиболее правильным результатом будут систематические сборища интересных вам людей по понятным поводам. Это может быть клуб («Четверги у Ивановых»), кружок по интересам, походы, вылазки в музеи или на пикники, да мало ли…
На всякий случай: за такой вечер вы обязаны хотя бы дважды уделить внятное внимание каждому участнику в отдельности.
Естественно, с каждым (почти) знакомым надо время от времени общаться индивидуально. Хотя бы слегка.
Все эти три стадии организации круга общения надо постоянно выполнять, может быть не так интенсивно, как при старте, но постоянно. И у вас будет постоянно, но плавно обновляемое избранное общество из безусловно приятных и интересных вам людей. На старте эта деятельность может отнимать у вас достаточно много времени, но, по мере формирования окружения, все войдет в накатанную колею и не будет требовать больше усилий, чем вы тратите сегодня.
Усилия эти могут казаться механистичными опять же только поначалу, пока не вошли в привычку, впоследствии же для вас будет вполне естественно чисто эмоционально восхититься: «Какой образованный и интеллигентный молодой человек! Надо будет его тоже пригласить на яблочный пирог!»
Но да: этим все равно надо заниматься, хотя бы и понемногу. Дело в том, что компания, предоставленная сама себе, со временем распадается. И если вы взяли на себя роль цемента, то существовать эта компания будет до тех пор, пока вы эту роль выполняете.
В зависимости от того, по каким причинам вы намерены заняться описанной деятельностью, могут быть очень разные и формы взаимодействия, и виды сообществ, и их активность, и период существования.
Я в своей жизни организовывал такие компании трижды, когда я в этом нуждался по индивидуальным, внутренним причинам. Каждый раз компания существовала три-четыре года, и каждый раз это было безумно хорошо. Это то, что было нужно мне. Вам, скорее всего, будет нужно что-то иное, и тут мы возвращаемся к нулевой стадии, о которой я уже написал.
Кто-то может сказать, что этот подход циничен, что дружба – это такое… такое… Что нельзя относиться к людям, как к материалу, и так далее.
Я отвечу, что вы – уникальная личность, и будет вполне альтруистично, если общением с вами насладятся именно те, кому это общение принесет максимальную радость, и это хорошо и правильно.
Я без сожаления отвергну расположение запойного алкоголика, потому что собутыльник из меня – никакой, и зачем расстраивать человека, который может найти счастье общения с кем-то другим? Мне скучно выслушивать рассказы о покупках или делиться ими, поэтому пусть этим занимаются те люди, которых это увлекает . Между собой.
И я не вижу в этом никакой беды, и беды не вижу в том, что организацией оптимизации удовольствия от общения можно заниматься осознанно и целенаправленно. Я уже не говорю о том, что вы собираете людей, привлекающих не только вас, но и друг друга. Более того: на моей совести несколько счастливых супружеских пар, встретившихся именно в моей тусовке.
Вопрос-то, на первый взгляд, дурацкий. Хвалить, когда хороший, ругать, когда плохой, хвалить почаще, ругать пореже. Так? Собственно, на дурацкий вопрос – и ответ дурацкий.
Поставим вопрос иначе: ПОЧЕМУ мы хвалим, ЗАЧЕМ это надо и КАК этим пользоваться?
Один из компонентов стадного инстинкта, необходимый для существования стаи (общества) – общепринятое поведение, полезное стае. Стандарт. ТАК – для стаи хорошо, а ТАК – плохо. И члены стаи обмениваются выражениями одобрения или неодобрения для того, чтобы привести поведение каждого члена стаи в такой вид, чтобы стая была стаей, чтобы в ней было хорошо и удобно, и не было плохо и неудобно.
Есть общие для любой стаи нормы, которые поддерживают связность и цельность стаи. Есть частные нормы, требующие обучения. Скажем, общая норма – «Убивать своих – нехорошо». И сразу возникает вопрос границы между своим и чужим, между ближним, которого надо любить, и не ближним, которого любить не обязательно, а можно и нужно жечь на костре.
В природе этот вопрос решается довольно просто: свой – это такой, как ты. Чужой – похожий на тебя, но не такой, как ты (за подробностями отсылаю к замечательной книге Конрада Лоренца «Агрессия»). Критерии тоже просты: внешний вид, запах, готовность подчиниться общему лидеру. В человеческом обществе все сразу усложняется: расизм все еще жив, и это естественно; ксенофобия, основанная на отличии поведения – тоже, хотя мы со всем этим боремся (а как же), критерий гражданства тоже работает. А в частностях начинаются трудности. Дядя хороший или плохой? Что можно делать по отношению к хорошему, а что – по отношению к плохому? Киска хорошая, ее надо погладить. А муха плохая, ее надо убить. Дядя в шляпе плохой, но его убивать не надо. А вот дядя в каске – тоже плохой, и его надо убить. Нет, в такой каске дядя уже хороший, и его тоже не надо. Вот этот дядя – свой, надо починить ему машину хорошо. А вот этот – не свой, хоть и похож, поэтому чиним только так, чтобы сломался не рядом. Шурин – свой, ему отрежем кусочек побольше и денег не возьмем. А этот дядя – чужой, мы с ним едва знакомы, поэтому наложим бяки и обсчитаем. Да, папа – свой, поэтому у него можно взять бутерброд. А этот дядя – чужой, у него бутерброд брать не надо.
В общем, все очень, очень сложно, особенно для ребенка. Особенно, когда есть великие идеалы и противоречащая им реальность. Да, надо защищать слабых. Нет, если чурки режут студентку – пройди мимо, и побыстрее, сделай вид, что не видишь. Да, надо быть честным. Нет, если никто не узнает – можно и украсть. Да, убивать нехорошо. Но за веру-то – святое дело!
Такие сложные, противоречивые правила поведения формируются иногда всю жизнь, но в основном – в детстве. Способов формирования норм много, в первую очередь, конечно, примером, но не всегда же можно пример показать. Поэтому у стайных животных, включая человека, поведение очень эффективно задается оценкой других членов стаи, в первую очередь, авторитетов референтной группы. В детстве это – родители. Затем - лидеры тусовки. Затем – начальство. Хорошо бы, если бы в этот перечень входили еще и педагоги, но в нашей стране оно как-то не сложилось.
Внешняя оценка намертво привязана к иерархической системе стаи. Хороший – это значит, что ты поднимаешься по иерархической лестнице. Плохой – опускаешься. Потребность быть на своем месте в иерархии (желательно - повыше) императивна. Ради понтов (эндемичных, кстати, для социальной группы) люди идут на такие затраты и такие глупости, что становится смешно и даже иногда страшно.
Тот, кто поступает неправильно, имеет низкий статус. Поэтому тот, у кого статус высочайший – непогрешим по определению. Вождь всегда прав! Бог непоргрешим не потому, что он нигде не напортачил, а потому что абсолютный статус не позволяет оценить любые его действия иначе, как идеальные.
В природе осуждение выражается в первую очередь примитивным образом – по морде. Заметьте, это не защита жизни, здоровья или территории, а именно неодобрение поведения в физической форме. И до сих пор у цивилизованных, интеллигентных людей, случается, возникает желание сформулировать оценку собеседника именно в таком виде. Хотя бы и чисто символической пощечиной. Но, во-первых, такие методы травмоопасны, а во-вторых, можно и сдачи получить в порядке дискуссии об объективности оценивающего или же в порядке оценки взаимной.
Поэтому опасные животные, вооруженные зубами, когтями, рогами и копытами, которыми в драке могут повредить друг друга, активное противостояние в большой степени ритуализировали. Конфликт начинается с демонстрации – зубов, например. Оскалиться, показать: «я могу тебя укусить». Значит, есть причина, задумайся, что ты делаешь. Нет, конечно, если клыки короткие, то не страшно. Поэтому у павианов иерархия довольно точно определяется длинной клыков. У кого длиннее – тот и задает правила подведения.
Обратите внимание, какое лицо делает человек, когда хочет поругаться или уже ругается? То самое: «Щяс как дам!». Это уже само по себе выражение осуждения. А уж если рот откроет…
С поощрением – примерно та же история, за исключением того, что ассортимент победнее. Дело в том, что для выживания стаи гораздо важнее блокировать неправильное поведение, нежели стимулировать правильное. Но да, инструмент есть.
Кстати, на этом основано различие в методах дрессировки кошек и собак. Собака – животное стайное, даже, можно сказать, социальное, если говорить о домашних породах. Поэтому их поведение аномально сильно зависит от оценки хозяев. Не могу не вспомнить замечательный ролик «Самый виноватый пес в мире»:
Обратите внимание на позу подчинения провинившейся собаки: пес согласен со снижением иерархической позиции и выражает ее телесно.
А кошка – индивидуалист. Ей безразлично ваше недовольство, можете ругаться на нее, сколько угодно. Похвалы ей, впрочем, тоже до лампочки. Лучше погладить или дать вкусняшки. Можно научить кошку реагировать на ваше настроение, но только если вы предварительно связали его явную демонстрацию с очевидным для кошки поощрением или наказанием.
Кстати, наподобие вышеуказанного пса человек, которого отчитывают, тоже принимает подчиненную позу – горбится, смотрит в пол, говорит тихо, «закрывается» (защищает мягкие части тела), а тот, кого хвалят – наоборот: выпрямляется, расправляет плечи, освобождает голосовые связки – то есть ведет себя сообразно понижению или повышению статуса.
Влияние внешней оценки на поведение невозможно переоценить. Это, можно сказать, основа социума, и не только на бытовом уровне класса «Что соседи скажут?» или «Люди же смотрят!», но и в гораздо более серьезных, стратегических, карьерных или профессиональных амбициях. Даже то, что человек на себя надевает, выходя на улицу, в большой степени определяется тем, какие взгляды он ожидает на себе ловить.
Для того, чтобы эта система работала, надо, чтобы в пару к ней у людей была потребность давать оценку. И она есть, ой как есть…Вы не задумывались, почему так популярны всякие голосовалки, иногда совершенно бессмысленные? Почему некоторые люди так неуемно любят сплетничать? Да и многие ли из вас испытывают неприязнь или приязнь таким образом, чтобы это не отразилось на лице? А желание «поставить на место»? Вы понимаете, на какое место? На место в иерархии! Обычно на более низкое, чем то, на которое претендует объект.
Отсюда происходят четыре любопытных и печальных эффекта.
Мы уже поняли, что, когда вы хвалите или ругаете ребенка, вы его учите, вы формируете нормы его поведения в обществе. Но, во-первых, совершенно не факт, что ваши нормы хорошо, логично простроены и ребенку легко понять и перенять вашу систему.
Во-вторых, вы неосознанно смешиваете ваши личные симпатии и антипатии с тем, чему ребенку следует научиться. А ведь именно из-за необходимости учиться общественным нормам ребенок так восприимчив к похвале и порицанию.
В-третьих, если вы не обеспокоитесь сохранением вашего статуса к подростковому возрасту, когда ребенок начинает искать внешние авторитеты, то ваши оценки потеряют всякое влияние, потому что иерархия актуальна только в пределах референтной группы (группы людей, с которой индивидуум себя ассоциирует). Если вы выпали из этой группы – ваше мнение ничего не значит.
В-четвертых, именно вашим поведением вы формируете способы управления вашим ребенком. Если вы поставили дело так, что ребенок чутко реагирует на ваши похвалы и порицания, то он так и будет продолжать реагировать на поведение новых авторитетов, и вы даете этим авторитетам, вовсе не обремененным вашей теплой заботой о вашем дитятке, легкий способ манипуляции.
В принципе в этом нет никакой беды для общества, потому что у полуграмотного рабочекрестьянина просто нет никакой более эффективной системы передачи опыта. Ребенку есть прямой смысл в определенном возрасте поискать более статусные, грамотные и полезные примеры для подражания, чем родители, качество которых, как менторов, определяется лишь лотереей. Для общества также очень удобно, когда человек сохраняет внешние рычаги управления им. Поэтому, кстати, из за разницы воспитания взрослые мужчины лучше мотивируются строгостью, а женщины – лаской. Об этом знает любой грамотный руководитель.
Другое дело, если мы задаемся вопросом личного успеха и личного счастья ребенка.
Сразу все становится не так и неправильно.
Провокационный вопрос: насколько вашему ребенку нужно, чтобы им было легко управлять? Нет, конечно, если ребенок случился среднего ума, то пусть лучше им кто-нибудь руководит, и дай бог, чтобы руководителем оказался доброжелательный директор, а не злобный главарь шайки.
К тому же страх оценки зачастую ведет к закрытости и пассивности, ибо любое действие может кому-то не понравиться. Но если человек в состоянии самостоятельно принимать разумные решения, то чужие мнения ему достаточно учитывать на сознательном уровне.
Такая самостоятельность – не особенно частый случай. Есть даже специальное слово, обозначающее это свойство личности:
Ассертивность — способность человека не зависеть от внешних влияний и оценок, самостоятельно регулировать собственное поведение и отвечать за него.
Основа ассертивности – именно деактуализация описанного компонента стадного инстинкта, то есть зависимости от чужих оценок. Как правило, вопрос ассертивного поведения встает уже в глубоко взрослом возрасте, когда детское чувствительное внимание к тому, насколько окружающее считают вас плохим или хорошим, уже не является предпочтительной стратегией. А переучиваться долго, трудно и страшно.
Поэтому, вероятно, более надежной стратегией является воздержание от формирования чрезмерной потребности в одобрении в детстве.
Расстрою: для этого надо, чтобы и у родителя, и у ребенка был хороший интеллект.
Нет, я вовсе не говорю, что не следует вообще хвалить и ругать, обязательно есть случаи, когда это необходимо. Иногда и по попе надо. Единственный случай, когда я отшлепал младшего, случился после того, как он поджег полотенца в ванной комнате. Хорошо, что именно там – относительно легко удалось потушить душем. Но закрепить запрет на такие поступки надо было жестко и немедленно, по Павлову и Дурову. Сын получил три раза по попе.
Также нет: я вовсе не считаю, что ребенка надо обделять лаской. Напротив, эмоциональный, телесный, ментальный и духовный контакт детям необходим. Но нельзя ставить его наличие в зависимость от того, насколько нам нравится, как дитя себя ведет. Напоминаю: если ребенок умный. Если глупый, то, конечно, средства должны быть сильными. В этом случае мы получим негативную побочку, но зато избавимся от более вредных явлений. Давайте надеяться, что ваш ребенок – умный.
Не могу не вспомнить: старшему несколько больше года, он еще не говорит (начал говорить немного поздно), мы его отдали в ясли, потому что мама учится, а папа работает дома и не может уделить ребенку нужное время. В первый день меня попросили забрать его после обеда. На второй день я по аналогии после обеда пошел в ясли, дети как раз собирались поспать, сын меня увидел, обрадовался… А воспитательница и говорит: «Да сегодня-то уже можно было на целый день оставить, раз все же нормально вчера было! Но он вас уже увидел…» Я подхожу к сыну:
- Я думал, что тебя надо забрать домой после обеда, но, оказывается, лучше вечером. Я могу увести тебя сейчас, но если подождешь, то вечером тебя заберет мама. Ты хочешь, чтобы за тобой пришла мама?
Кивает.
Треплю его по голове, ухожу. Прохожу под окнами группы, из окна высовывается воспитательница и восторженно шепчет: «Раздевается!»
Это я к тому, что с разумным ребенком можно договориться, и вовсе не обязательно им манипулировать, опираясь на свои и на его инстинкты.
И да: я считаю, что надо, обязательно надо формировать разумное, эффективное, социально одобренное поведение. Еще один пример: в подростковом возрасте заговорили со старшим о мате.
- Слово – это последовательность букв или звуков. Оно обычно обозначает какой-то объект, хотя и не всегда. Поэтому само по себе слово не может быть плохим или хорошим, оно может быть уместным или неуместным. Есть общества и компании, в которых некоторые выражения вызовут раздражение. А в другой компании будут неуместными совсем другие слова. Ну и не надо там говорить этих слов. Другое дело, что речь – это инструмент, поэтому полезно грамотно пользоваться ей в разных вариациях, смотря по аудитории, ситуации и цели говорения.
С тех пор сын пользуется обсценной лексикой крайне редко и безупречно уместно.
(Обсце́нная ле́ксика (от лат. obscenus — «непристойный, распутный, безнравственный», непечатная брань, нецензурные выражения, ненормативная лексика, сквернословие, срамословие) — сегмент бранной лексики различных языков, включающий вульгарные, грубые и грубейшие (похабные, непристойные) бранные выражения, часто выражающие спонтанную речевую реакцию на неожиданную (обычно неприятную) ситуацию.
Одной из разновидностей обсценной лексики в русском языке является русский мат. В русском языке присутствует также другие обсценные слова, не являющиеся матерными и значительно менее табуированные, но тоже считающиеся «неприличными». Википедиа)
Да, я считаю, что неразумное поведение следует корректировать. Но разумному ребенку всегда можно объяснить, чем именно оно не годится.
Пусть, например, он испачкал кухню смесью замазки и краски (это уже не из моей жизни). Ну мало ли – творил.
- Цвета, конечно, интересные, но лучше этим заниматься в ванной, потому что нам с тобой сейчас придется отмывать кухню, а ванну отмывать было бы легче.
Разве что-то еще требуется?
Да, я считаю, что любовь к ребенку надо демонстрировать. Для этого есть известные способы: слова, ласка, вкусняшки, подарки, забота. Это не примеры, это перечень. Числом пять. Желательно использовать вразнобой все. Как я уже намекнул выше, ребенок должен твердо знать, что вы его любите всегда, даже если недовольны тем, что он натворил.
Теперь о собственно похвале.
Разумеется, ваш ребенок – самый лучший, самый умный, красивый и талантливый. Если вы считаете иначе, надо что-то менять. Но хвалить его надо не потому, что он ваш сын, а потому, что он реально что-то хорошее сделал. Ну, когда сделал. Не стоит одновременно с похвалой демонстрировать любовь описанными чуть выше средствами, не связывайте любовь и оценку. Сообщите ребенку, что он молодец и вы его результатами гордитесь, независимо от вашего отношения к нему лично. А любите вы его, напоминаю, всегда.
Если вы не хвалите ребенка попусту, то он будет четко знать, что ваша высокая оценка – искренна и объективна. Это позволит ему учиться. Мои дети знают, что если я сказал: «Отлично!», то это означает, что я честно искал, к чему придраться, и не нашел, и это действительно отлично. Они знают, где у них и вправду получается хорошо, а где – не очень, и поэтому в состоянии строить адекватные планы. Ведь согласитесь, если человек недооценивает или переоценивает свои возможности, то планы его часто будут рушиться. И если убедить его, что он молодец в той области, в которой не совсем, то его будут ждать неудачи.
С девочками ситуация несколько иная. Дочерей у меня нет, поэтому сослаться на родительский опыт не могу, но случилось так, что из-за особенностей физиологии у меня в жизни было довольно много романов, и среди них довольно много с молодыми женщинами. Я с уверенностью могу сказать, что женщина гораздо более чувствительна к чужому мнению, гораздо более подвержена сомнениям по поводу самооценки, и выдавать ей поддержку необходимо постоянно. Другое дело, что женщина также менее внимательна к тексту и более – к интонациям, мимике, ласке, вообще невербалке.
Поэтому безразличное «Ах ты ж моя принцесса! Такая прямо красивенькая!» будет менее эффективно, чем восхищенный взгляд и простое: «Красиво! Никуда не уходи, сейчас сфотографирую!». Это, разумеется, не отменяет необходимость конструктивной критики, но не надо забывать о девичьей чувствительности. Если вы объясняете девочке, что у нее несколько лишних килограмм, и видите, что она начала следить за весом, то необходимо (подчеркиваю: необходимо) поощрять эти усилия, участвовать в процессе и непременно как обозначить целевой уровень, так и зафиксировать его достижение: «Вот хорошо! Еще три кило сбросишь, и будет идеально!.. Еще пару кило и подкачать ноги!.. Вот теперь отменно, на этом уровне и держи!»
Все, я думаю, читали страшные истории о психогенной анорексии и понимают, к чему это я.
Да, девочка (девушка, женщина) нуждается в постоянном подтверждении просто того, что у нее все в порядке. Не надо с этим жадничать. Но, как и с мальчиками, оценку надо отделить от выражений любви и приязни. Любовь и приязнь – всегда, а оценка – объективно, аккуратно и по необходимости.
Таким образом, в результате описанной стратегии мы получаем ассертивную личность. Нет, это вовсе не психопат, он по-прежнему любит, когда его хвалят, и не любит, когда ругают. Но манипулировать им этими инструментами уже не получится.
Безусловно, если статус, известность, слава, всеобщая любовь находятся в списке его ценностей, то он может (и ему следует) этой потребностью руководствоваться, иначе он не будет чувствовать себя реализованным. Но ему следует осознавать эту потребность, удовлетворять ее разумным, запланированным образом, и ни в коем случае не зависеть от отдельных людей, которые захотят использовать его и его амбиции в своих целях. Ассертивность ему не только не помешает, но и поможет добиться своего.
Ну и теперь чуть-чуть о том, как пользоваться выражением оценки в обществе.
Во-первых, если что-то постоянно орет, ругается, топает ногами, то через какое-то время на его истерики перестают обращать внимание. Стиль такой. Так же как, когда рассыпает комплименты, они тоже перестают работать. Конфетка имеет ценность, когда она одна («Даже Иван Петрович похвалил! Значит, точно хорошо! Сергей тоже хвалил, но он всегда всех хвалит, это ничего не значит.»).
Поэтому и то, и другое имеет смысл только тогда, когда НАДО. То есть, имеется цель, и для ее достижения лучше всего годится именно это средство. Только тогда инструмент будет эффективен. В «Словах Ванталы» этот принцип сформулирован так: «Не обнажай меча без нужды, как не достаешь лопату, когда не надо копать».
Во-вторых, полезно учитывать, что мы имеем дело с зависимостью людей от той формы оценки, к которой они привыкли в детстве. Поэтому, как я писал в статье «Немного букаф о мотивации и манипуляции», одни люди более чувствительны к поощрению, другие – к наказанию. Но и то, и другое тоже может быть разным – все зависит от того, к чему их приучили родители. На одного надо наорать, на второго достаточно нахмуриться, а третьему – пригрозить лишением премии. Одной достаточно улыбнуться, вторую надо публично похвалить, а третьей – поставить цветочек на стол. Есть, увы, люди, которые понимают только мордобой. Не знаю, что с этим делать.
При некотором желании и внимательности предпочтительные методы выясняются довольно быстро.
Вот, собственно, и все. Ответ на вопрос заголовка получился довольно длинный, но, надеюсь, понятный.
Дата: Понедельник, 19.10.2015, 13:01 | Сообщение # 4
Мастер Учитель Рейки. Мастер ресурсов.
Группа: Администраторы
Сообщений: 25420
Статус: Offline
Краткая инструкция как принятьи полюбить себя
Вообще-то все элементарно просто. Любим мы не за что-то, а вопреки чему-то. Если у вас есть или были домашние животные, то, наверное, вы их любили, несмотря на то, что они не были ни самыми умными, ни самыми красивыми, они были ВАШИМИ. То же самое с родителями, друзьями, детьми... Объективно это достаточно случайные люди с достаточно случайными параметрами, чисто статистически неспособные быть "самыми" ни в одной категории, кроме "близкие."
Если обычного человека спросить, кто самый близкий ему, то он начинает вспоминать, раздумывать, называть имена (иногда, конечно, называют сразу), но почти всегда забывают одного человека: себя.
Между тем, по всем параметрам самый близкий вам человек это вы. Вы провели с собой уже кучу лет, не расставаясь не на секунду, проведете вместе с собой всю жизнь до смерти, и всем, что у вас есть, вы обязаны себе. Вообще, если подумать, то только ваши чувства, ощущения, эмоции, вам доступны непосредственно. Если мы с вами едим бутерброды, то на вопрос, чей бутерброд вкуснее, для вас существует только один вразумительный ответ: ваш. Потому что вкус моего бутерброда вы вообще не чувствуете. А то, что я испытываю радость или горе, вы можете определить только по интерпретации моиего выражения своих чувств.
Таким образом все люди жестко делятся на две глобальные, ультимативной важности категории: вы и все остальные.
И какое отношение пристало к настолько близкому вам человеку, кроме нерассуждающей и беззаветной любви?
Понятно, что у вас есть какие-то особенности, которые вы считаете недостатками. Но прикол в том, что особенности существуют только в элементе массы, по отношению к другим элементам массы. У уникального объекта, естественно, никаких особенностей нет. Скажем, наша Вселенная уникальна (других мы не знаем), и особенностей у нее поэтому нет. Второй прикол в том, что ваша идентификация особенностей как недостатков - это, скорее, глюк, чем что-то еще, по той же причине: недостатки существуют только в результате сравнения чего-то с эталоном (часто мифическим). Скажем, если бы вы родились на острове, где у всех, кроме вас, по три руки, вы были бы уродом. А если бы родились на необитаемом острове (на котором кроме вас вообще никого), то у вас не было бы вообще никаких недостатков. И особенностей тоже, да.
Конечно, обществу выгодно, чтобы человек (точнее, элемент толпы) считал, что он такой же как все, ничем не лучше, и относился к себе критически, пользуясь вбитыми в него пропагандистскими элементами воспитания критериями. Тогда этим человеком просто управлять. "Вася не поделился с Петей, Вася плохой мальчик, Петя тоже имеет право, все люди равны...". И, само собой, человеку, который развился достаточно, чтобы перед ним встал этот вопрос, бывает трудно осознать, что он вовсе не такой как все, а единственный для себя, самый близкий и дорогой.
И если вы хотите, по библейскому завету, возлюбить ближнего, то я ен верю, что вы сможете это сделать прежде, чем отдадите должное этому самому близкому и дорогому человеку - себе.
В практическом применении я обычно рекомендую начинать с того, чтобы полюбить свое тело. Для этого не обязательно требовать, чтобы оно соответствовало каким-то эстетическим канонам вашей эпохи и культуры, достаточно порадоваться тому разнообразию приятных ощущений, которое оно вам предлагает. Хотя бы залезть в теплую ванну с пеной, цветами, легким вином, свечками и музыкой, и устроить самой себе маленький праздник, который вы давно заслужили. Приласкайте свое тело, погладьте его.
Нет, это я тороплюсь.
Погладьте одной вашей рукой другую вашу руку.
Теперь сделайте это так, чтобы было приятно руке, которую вы гладите.
Иногда это непросто, но надо проявить достаточно нежности и терпения.
Теперь сделайте это так, чтобы было приятно той руке, которая гладит.
А теперь так, чтобы было приятно обеим рукам.
А вот когда это станет у вас получаться без труда - залезайте в ванну и помастурбируйте от души, без стыда и вытеснения, просто для удовольствия, которое вы можете доставить вашему телу и которое ваше тело моет доставить вам. Вы это заслужили. Будет очень глупо дожить до смерти, не объяснившись себе в любви.
Разумеется, кинестетическое удовольствие - далеко не единственное возможное. Слушать музыку (или шум листвы), смотреть кино (или на луну), обонять аромат травы, или цветов, или любимого человека, удивляться богатству вкуса просто яблока (а вкус, между прочим, реально богатый, если правильно распробовать) - это все ждет вас.
Почти каждая ситуация в жизни подразумевает какое-то удовольствие, иногда очевидное, иногда с трудом находимое. Развитый человек умеет видеть этот вектор гармонии и идти по нему.
Впрочем, это уже другая история.
Стишок вам напоследок:
Сколь сладостно отместь препоны И быть распятым на столбе Любви бессмертной, непреклонной, Святой любви - любви к себе.
"Если вам показалось, что дама обратила на вас внимание, то это означает, что она уже замучалась вам это демонстрировать"
Народная мудрость.
С обычной мужской логичностью мужчины издревле пытались как-то привести в систему капризную женскую сущность, научиться понимать женщин хотя бы в степени, позволяющей заслужить их благосклонность. Трактаты, всеобъемлющие исследования, списки инструкций, подобных кулинарным рецептам, позволяющим якобы получить желаемое с минимальными усилиями. Понятно, что если бы среди них нашлась бы хоть одна действительно эффективная, то, разумеется, отпала бы необходимость во всех предыдущих и последующих. Увы, почти каждый мужчина, за исключением редких везунчиков, получающих желаемое просто так, по прихоти судьбы, вынужден заново, на своем опыте обучаться хитрому искусству обольщения, становясь профессионалом в том возрасте, когда радость от этого теряет свою остроту. "Если б юность да умела, если б старость да могла".
Женская психология всегда была чем-то, что требовало особого изучения для мужчины. Быть знатоком женской души всегда было почетно, а сердцееды и ловеласы всегда были в моде и вызывали всеобщее восхищение. Имя дона Жуана, всемирно известного именно и только своей страстью к женскому полу и умением с ним обращаться стало нарицательным названием для удачливого соблазнителя. Мемуары другого мастера межполового общения - Казановы пользуются непрекращающимся успехом.
Любая попытка изучать с позиций логики такую нелогичную вещь, как женская психология, заранее обречена если не на провал, то, по крайней мере, на ряд неверных выводов, а в острых случаях может довести до сумасшествия или самоубийства. Женщина в своих проявлениях, с мужской точки зрения, парадоксальна. Она другая. Многие мужчины, вслед за Вейнингером, делают из этого ложный вывод, что, поскольку она отличается от них, то, скорее всего, не в лучшую сторону. Боюсь, что это всего лишь результат необоснованно завышенной самооценки. Для того, чтобы получить от мужчины и от общества то, что она получает, женщине не нужно быть ни хитрой, ни коварной, ей достаточно быть женщиной.
Древняя пословица гласит: "Миром правят голод и любовь". Это поразительно близко к современным представлениям о человеческих мотивах. Считается, что есть три базовых аффекта - страх, голод и секс. Безусловно, это не только собственно страх, голод и секс, но производные от них мотивы. Страх порождает стремление защититься, то есть быть сильным, голод порождает стремление насытиться, то есть быть богатым, секс... Секс порождает желание быть желанным.
В современном обществе человек крайне редко испытывает настоящий страх, не боязнь, не тревогу, а жуткий, животный страх. Точно так же достаточно редко мы встречаемся и с голодом. Так, аппетит, пригодный разве что к небезразличному поглощению обеда. А вот сильное сексуальное желание... Оно все еще с нами. Как верный друг, он сопровождает нас из глубокой древности до наших дней. И мы делаем ради женщины все те же глупости, какие делали наши далекие предки века и тысячелетия назад.
В человеческом обществе стремление к престижу, то есть к тому, чтобы выглядеть выгодно, привлекательно, случается, доводит мужчин до психического истощения и импотенции, до необходимости из-за недостатка времени находить удовлетворение только в фальшивых объятиях проституток, подменяя цель средством, а факт - возможностью, и находя для этого массу неубедительных для окружающих оснований.
Между тем, даже при наличии всех необходимых мужчины атрибутов, позволяющих ему чувствовать себя "в порядке", оказывается, что женщины отнюдь не всегда склонны ценить в нем то, что ценит он в себе сам.
Многое из того, что делают мужчины для привлечения женщин, последним попросту не нужно. Но они никогда не скажут, что же им нужно, а зачем? Они попросту будут выбирать из предлагаемого набора то, что им пригодится. Женщина не будет требовать, она будет ждать, когда же мужчина догадается, что же следует делать. Еще раз, не то, чтобы она была коварна, нет, она может искренне возмущаться его тупости и недогадливости, но никогда не сделает ничего, что могло бы облегчить его страдальческие усилия понравиться.
Даже те формулировки, которые женщины позволяют себе выдать, на самом деле не несут никакой информации. Скажем, женщине нравятся обаятельные мужчины. Но что такое "обаятельный"? Понимайте, мужчины, как угодно. Женщине нравится, когда за ней ухаживают, но малейшее ожидание ответной благодарности испортит все дело, так как никаких обязательств женщина на себя ни за что не возьмет. Она с негодованием отметет простой мужской алгоритм "Кто девушку ужинает, тот ее и танцует". Нет, она примет знаки внимания, но так, что вы еще и почувствуете, как она делает этим одолжение. Мужчина окажется должником за то, что она отнеслась благосклонно к его подаркам.
Вообще, это удивительно. Женщина переворачивает все с ног на голову (имеется в виду стандартная мужская логика). Что бы вы ни делали, вы окажетесь должны. Если вы пригласили ее поужинать, то вы должны быть благодарны, что она согласилась. Если вы приучили ее получать ежедневно(недельно) цветы, то это большое достижение с вашей стороны, но если вы перестанете это делать, то окажетесь виноваты. Вообще вы всегда окажетесь виноваты. Если она к вам пришла - то вы виноваты в том, что заманили ее. Если ушла - то в том, что не удержали.
Женщина похожа на кошку. Кошка - воплощение эффективности, точные движения, независимость, самодостаточность... Она никогда не будет прыгать, стремясь поймать журавля в небе. Но синицу в двух метрах от нее она будет ловить старательно. При условии: синица должна прыгать.
Ибо птичку, уже валяющуюся на земле, ловить незачем. Впрочем, также бесполезно спрашивать кошку, зачем ей ловить птиц, когда у нее в миске лежит полно еды. Она (кошка) не станет отвечать. Даже не поймет вопроса. Не то, чтобы ей даже хотелось ловить кого-то, она просто это делает. И все. Обоснования остаются на долю мужчин. Почему кошка играет? Да нипочему. Потому же, почему она спит или умывается. Когда ей что-то надо, она придет сама и будет ласкова, но получив свою долю поглаживаний или еды, она не оглядываясь уйдет. Когда ей что-то нужно, она будет требовательна и бескомпромиссна, это знает всякий, кто пытался отогнать свою кошку от пищи. Когда ей не нужно ничего, она будет снисходительно позволять вам присутствовать.
Неправ будет тот, кто удивится этому, или будет требовать чего-то другого. Кошка этого не поймет, в лучшем случае - покинет вас.
Параллели очевидны. Кошке вы нужны в трех случаях - поесть, и вы должны делать женщине подарки. Погладиться - и вы должны ублажать женщину своим вниманием столько, сколько ей требуется, не меньше, и ни в коем случае не больше. Поиграть - вы должны быть интересны и неожиданны, как живая синица, но ни в коем случае не как дохлая.
Вот сижу и думаю, как бы мне описать повразумительнее, как именно следует обращаться с женщиной. Помнится, лет 15-20 назад я излагал товарищу метод телефонного знакомства. Кратко, конспективно. Это заняло два часа.
Все равно, что пытаться ответить на вопрос, как сыграть на гитаре хорошую музыку.
По крайней мере, попробую сказать, чего не надо.
Не надо ни в чем женщину обвинять. Это совершенно бесполезно.
Любая нормальная женщина легко найдет себе тысячу оправданий любого ее поступка. Зато попытками навесить на нее какую-то совершенно ненужную ей вину вы можете испортить свою репутацию.
Ничего женщине не доказывайте. Это может удаться, но смысла в этом никакого нет. Это мужчину легко заставить что-то сделать, логически подведя его к неизбежности или необходимости этого поступка. Женщина же может принять ваши доказательства на веру, или даже терпеливо выслушать все ваши логические выкладки, но как только выводы начнут обнаруживать тенденцию к расхождению с тем, что ей хочется, они перестанут значить в ее глазах хоть что-либо.
Если вы убедите мужчину, что он должен съесть ежа, он его съест. Если даже вы убедите женщину, что она должна съесть ежиху, она все равно не станет этого делать. Не потому, что с вами несогласна, но потому, что не хочет. И все ваши аргументы окажутся слабее этого единственного.
Не спорьте с женщиной. Ничего интересного из этого не получится, она хочет не этого. Не ждите от нее понимания, это не ее ценность. Она хочет, чтобы интересовались ей, интересовались искренне и бескорыстно. Ваши переживания ей нисколько не нужны, для ее маленькой симпатичной головки (рядом со мной лежит моя кошка) ей вполне достаточно собственных переживаний, которые для нее куда сильнее и интереснее всего, написанного Шекспиром, Гамсуном, Чеховым вместе взятыми. Или, для более раннего возраста - Достоевским, Цвейгом, Мопассаном, Ремарком. Каждый человек (и женщина, в частности) считает, что все нормальные люди думают так же, как он(а). Поэтому в ее глазах понимание - это согласие в мыслях. Никогда не спорьте с женщиной... Если только не этого она от вас ждет.
С противоположной стороны, сама она никогда не простит вам непонимания. Вообще, она никогда не простит вам ничего, чего захочет не простить, как бы вы не были уверены, что вы не виноваты ни в чем, и сделали все наилучшим из возможных образов. Будьте готовы принять и искупить свою вину. Без всяких споров.
Не бойтесь смотреть на женщину с восхищением и преклонением. Это никоим образом вас не унижает. Не бойтесь, если женщина не приняла вашего обожания, и все-таки отправила вас по известному адресу - остальные благодарные создания прекрасного пола вдесятеро отплатят вам за неразумную.
В этом есть глубокий смысл. Сначала человек делает себе репутацию, а затем репутация делает человека. Люди в обществе отличаются некоторой стадностью мнений. Многие комедийные версии похождений дона Жуана в преувеличенной форме иллюстрируют эту особенность. Стоит только великому сердцееду появиться в любом поселке, городке, населенном пункте, как его слава, бегущая впереди него, заставляет всех женщин без разбора стремиться к нему в объятия, еще даже до того, как он сказал хоть слово или хотя бы вышел на публику. Ничего необычного в этом нет, таково свойство массового сознания.
Нас с детства учили скрывать проявления души, связанные с полом. И теперь мужчин приходится УЧИТЬ смотреть на женщину сексуально. А до этого объяснить, что этот взгляд вовсе не всегда является неприличным. Но, поскольку большая часть мужчин рефлекторно не дает себе права на этот взгляд, то в глазах его можно прочесть только снисходительный интерес друга. А это, знаете ли, как-то мало возбуждает.
Вместе с тем, не надо стремиться к интиму слишком яростно, будьте готовы прервать свой путь на любом этапе. Вы все равно не заставите кошку есть или играть, если ей этого не хочется. Не говоря уже о поглаживании... Вы рискуете приобрести репутацию придурка, так как несчастная жертва не замедлит с возмущенным видом рассказать о вашем странном поведении всем своим подругам.
Вожак стаи - самая выгодная партия - никогда не бывает чрезмерно сексуально голоден - слишком много самок вокруг. Поэтому уважением и почетом будет пользоваться не тот, кто больше всех хочет, а тот, кто больше всех может. Когда я употребляю здесь слово "может", я применяю его не в традиционно мужском понимании, сколько коров может покрыть бык за день (или когда они там развлекаются), а скольким женщинам мужчина может уделить достаточно внимания, ибо внимание в женском понимании - это обширная часть секса, и если женщина простит вам фиаско в постели, то недостаток внимания она не простит никогда.
Сам процесс ухаживания удовлетворяет женщину, и, даже если вы сможете объяснить ей, что для мужчины это не так, она, может быть и удивится, но не станет снисходить до ваших потребностей. Ей вполне хватает своих.
Сильный самец всегда несколько ленив, именно это выражено в прекрасных, хотя слишком часто цитируемых строках Пушкина: "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей". Кошачья сущность женщины как бы подсказывает ей: "Он обращает на меня мало внимания, значит, мой ранг среди кошек ниже, чем его ранг среди котов, стало быть, он - выгодная партия...". Умом женщина может понимать, что это не так, но, как уже было сказано многими до меня, ум женщины не имеет над ней власти.
Попробую отметить несколько ошибок на примере.
Она:
- Я не хочу.
Он:
- Почему?
(Очень мужской и совершенно бессмысленный вопрос. Ну почему вы не хотите яблока сейчас, хотя хотели его вчера в это же время?)
- Нет настроения.
(Она ведь сделала усилие, чтобы найти в себе ответ на ваш, подчеркну, бессмысленный вопрос. Пусть ответ не имеет никакой ценности, но это не ее вина)
- А чего тебе не хватает?
(Еще один очень мужской вопрос. Он сделал все, как считал правильным. Шампанское, свечи, приятная музыка... Почему же он не получает естественной реакции? Он в недоумении. В требовательном недоумении. Когда в автомобиле поворачиваешь ключ зажигания, она должна заводиться. Если этого не происходит, то машина не в порядке. Но он великодушен, он готов пойти против здравого смысла и принять особенности этого автомобиля. Прочистить свечи, пнуть в строго определенное место радиатора, протереть стекло... Он терпеливо ждет, пока ему скажут, что именно надлежит сделать.)
- Не знаю...
(Она и впрямь не знает. И ничего необычного в этом нет, она не кривит душой. Мужчина, если чего-то не знает, начинает выяснять, соображать... Женщине это ни к чему. Ее устраивает ее незнание и она считает, что оно устроит и вас.)
- Я что-то сделал не так?
(Не там пнул? Залил бензин не той марки? Он даже готов признать свою вину, и надеется, что женщина оценит его благородство.)
- Откуда я знаю...
(И впрямь... она хорошо знает только, что не испытывает желания делать что-то, что вам интересно. Ей в голову не приходит, что вы выполняли вполне определенный ритуал, подбирая цветы (А это так сложно... Трава и трава...), моя пол, выгребая из-под кровати наслоения пыли и потерянных вещей, она не понимает, как это можно что-то сделать не так, разве вы что-то ДЕЛАЛИ? Более того, она совершенно не чувствует себя обязанной напрягаться, чтобы дать вам возможность вызвать у нее какое-то ненужное ей желание. Вы встретились, выпили, приятно посидели, если ей было приятно, то, она полагает, и вам тоже. Не зря же вы ее звали в гости? К тому же удовольствие было отчетливо написано на вашем лице.)
- Ну, хорошо, - он садится рядом и берет ее за руку, - Тебе нравится у меня?
Она, покорно:
- Да...
(Да, нравится, но, похоже, сейчас перестанет).
- Я тебя ничем не обидел?
- Нет.
(Боже, если бы он знал, какая огромная часть населения Земли ее ничем не обидела!)
- Ты хорошо себя чувствуешь?
- Хорошо.
(А еще лучше было бы, если бы никто ее не допрашивал)
Мужчина занимается диагностикой автомобиля. Свечи в порядке, карбюратор в порядке, бак полон, масло есть, почему же машина не едет? Никакого удовольствия от этого женщина не испытывает.
Понятно (возможно, понятно), что он хочет секса. Непонятно, правда, почему он ставит это желание в зависимость от свечей и шампанского, непонятно, что такого эротичного в попсе, которую он поставил... Ведь, если бы секса хотелось ей, а ему не хотелось бы, вопрос бы не рассматривался вообще, правда? Так что же, из-за того, что она не зависит от эрекции, она должна насильственно вызвать в себе угодное ему желание? Или отдаваться всякому, кто этого захочет? Если он хочет, чтобы ей захотелось того же, что и ему, так пусть займется именно этим желанием, а не диагностикой автомобиля... Еще десять минут такой беседы, и она больше никогда не станет отвечать на его звонки.
Он, со своей стороны, не понимает ее. За всю свою жизнь он привык к тому, что секса хочется всегда, когда больше, когда меньше. Отсутствие этого желания - патология, вызванная, как правило, совершенно ясными и очевидными причинами. И если она не хочет их называть, то исключительно из вредности и неблагодарности. Он потратил массу времени, пытаясь объяснить ей тонкости своей работы и выслушивая дурацкий треп про ее отношения с начальницей. Сам он шампанского вообще не пьет. Так и кой хрен? Пусть ей даже не хочется, ничего, захочется в процессе. Трудно ей, что ли, полежать пятнадцать минут на спине?
Боже, какую безрадостную картину я нарисовал... Бедный кавалер, бедная дама... Насколько неподходящие партнеры им достались...
Постараюсь переключиться на позитив.
Еще в начале века немыслимо было выругаться в присутствии дамы, рассказать неприличный анекдот, одеться не так, как подобает... Впрочем, и от женщины ожидалось то же самое. Кавалеры и дамы вели себя достойно. И для кавалера было нормально вызвать на дуэль кого-то, кто позволил себе низкий намек в отношении любой женщины. Напомню, что дуэли частенько кончались смертью одного из дуэлянтов.
Все мы знаем, что есть мужчины, рядом с которыми любая пастушка чувствует себя королевой. И есть другие, рядом с которой даже королева будет унижена до положения крестьянки. Как вы думаете, к кому будут стремиться создания менее сильного пола?
Разница между этими двумя мужчинами определяется одним словом - галантность.
Галантное поведение женщине определенно приятно, даже если она не дает знать об это явно. Одна дама, пришедшая из гостей, с горящими глазами говорила следующее: "Я сегодня сидела с таким мужчиной... То есть я все время трепалась с бабой напротив. А он просто подливал и подкладывал, зажигалку подносил, то есть, делал, что положено, но делал это так естественно, так ненавязчиво... Я просто ощутила себя женщиной!"
Если им доведется встретиться в будущем, будьте уверены, что у него в отношении нее будет некоторый бонус. Более того, бонус будет и в отношении тех ее подруг, которые наблюдали за происходящим со стороны, и даже тех, которым она об этом расскажет...
Это стратегия. Выражается она достаточно простой рекомендацией: "Шею нужно мыть по мере загрязнения, а не в случаях острой необходимости". То есть в любой момент следует вести себя так, чтобы вы могли понравиться вашей избраннице, независимо от того, стоит она рядом, или нет.
Вообще, если вспомнить описания знаменитых развратников истории, то все они были галантны, предупредительны, расточали свое внимание всем женщинам без исключения, даже тем, относительно кого у них не было и не могло быть никаких матримониальных намерений.
Разумеется, далеко не всякая дама будет вас располагать к галантному поведению, ой, не всякая. Если располагает, то нет никакого труда вести себя прилично. А вот если нет... Либо не берите на себя такой трудной задачи, либо держитесь до конца. Вашу выдержку оценят.
Надеюсь, впрочем, что особых трудностей у вас не возникнет, так как галантность в современном определении совпадает, или даже несколько отстает от обычного вежливого поведения начала прошлого века.
Детали можно прочесть в любом руководстве по основам хорошего тона, а в общем имеет смысл руководствоваться простым правилом: если вы можете сделать какую-то мелочь для дамы, то ее надо сделать. Не предавайтесь самолюбованию, ах, какой вы галантный, какой благовоспитанный, и как она прямо сейчас возьмет и растает от вашей воспитанности. В некоторых кругах такое поведение мужчины принято, естественно, и никого поразить не может. Другое дело, что отсутствие галантности поставит вам в глазах дамы жирный минус. Постарайтесь делать все наименее демонстративно, и не бойтесь, что это останется незамеченным.
Техническая деталь. Писали об этом часто, но все же приходится наблюдать, как кавалер, целуя руку даме, хватает ее (руку) в горсть, и тянет к своему рту, как будто намереваясь укусить. Это не нужно. Вполне достаточно, если ваши пальцы послужат некоторой опорой для ладошки женщины, и ей будет гораздо удобнее, если вы наклонитесь к ее пальцам, а не будете рвать их на себя, другое дело, что дама может показать свое особенное расположение, сама подняв руку повыше. Если получается плохо, попробуйте потренироваться на дверной ручке.
Присасываться и облизывать руку женщины, равно как и дверную ручку, разумеется, неприлично.
И, если уж пошла речь о технике... Поцелуев разнообразных, выражающих разные оттенки отношений, существует великое множество. И складывание губ трубочкой с последующим прикосновением к коже другого и созданием определенного вакуума - только один из них, наиболее стандартный. Сделайте, к примеру, так: сложите широкую трубочку возможно более расслабленными губами, пошире, чем при обычном чмоке, примерно, как когда вы говорите "о". Постарайтесь, чтобы площадь прикосновения была максимально большой, но при этом губы должны быть по возможности сухими. Подведите полученную конфигурацию на расстояние нескольких миллиметров от щеки дамы, аккуратно выдохните небольшую порцию теплого воздуха, как если бы вы намеревались слегка согреть ее, в следующий момент слегка-слегка прикоснитесь губами, и тут же одномоментно дотроньтесь до ее щеки кончиком языка. Не фиксируйте, тут же отводите лицо. Да, чуть не забыл, целиться надо поближе к мочке уха, хотя и не впритык.
Или вместо этого можете легонько укусить ее за ухо.
Дата: Воскресенье, 15.11.2015, 11:36 | Сообщение # 6
Мастер Учитель Рейки. Мастер ресурсов.
Группа: Администраторы
Сообщений: 25420
Статус: Offline
Чудесный мир
"And I think to myself: What a wonderful world!" Louis Armstrong
В нашей стране каждый ребенок получает бесплатное образование. Это можно было бы счесть благом, если бы на вопрос "кому выгодно" не находилось бы столь однозначного ответа. Государство платит за образование и получает обученных работников. Именно госзаказ и определяет структуру бесплатного образования - читать, писать, считать. То, что нужно работнику. Изображая заботу о детях, государство выкупает у них возможность обучаться не тому, что требуется государству, а тому, что нужно гармонично развитому человеку. Вплоть до того, что люди, даже уже давно взрослые, бывают не в состоянии ответить, а что, собственно, им было бы нужно. Чему они хотели бы научиться, если бы у них был выбор. Более того, даже если им намекнуть, что целью может быть счастье, то зачастую оказывается, что оно в их представлении прочно связалось с материальными благами. Свое счастье такой обыватель видит в бытии примерным потребителем.
Как-то мне пришлось беседовать с таким монетарно ориентированным молодым человеком. Одним из условий своего счастья он назвал обладание "крутой тачкой". - Ну хорошо, - спросил я его, - а что ты будешь делать с этой машиной? - Конечно же ездить. - И куда же? - Ну мало ли, по делам, на работу... - Какую-такую работу, мы же выяснили, что денег у тебя будет немеряно? - ...
Я, впрочем, не вижу в этом несправедливости. Коль скоро образование оплачивается государством, то и функции оно выполняет того, кто платит. Что не мешает каждому человеку самостоятельно заниматься своим развитием за собственные деньги, а то и бесплатно.
Внушенные символы успеха, несмотря на всю свою условность, оказываются настолько авторитарными, что часто не позволяют даже увидеть другие, не столь выгодные государству возможности. Трудно, однако, предположить, что двести лет назад, когда автомобилей не было вообще, не было счастливых людей. Из чего косвенно следует, что ни одно из достижений цивилизации не является непременным условием для счастья. Они могут обеспечить комфорт и удовлетворение некоторых еще потребностей, но...
Я веду к тому, что сам предмет или объект не может являться необходимым. Он создает какое-либо чувство, к которому мы стремимся. Скажем, горячая вода сама по себе всего лишь вещество с определенной температурой, но она дает нам при надлежащем использовании приятное ощущение чистоты.
Это ощущение тела, кинестетическое ощущение. Однако бОльшую часть информации человек получает при помощи зрения и слуха. Здесь мы тоже оказываемся во многом рабами тех, кто платит. Смотреть нам предлагают телевизор (35% рекламы), слушать - попсовенькие песенки, гордо называемые хитами только потому, что их поставили в ротацию на радио, и даже городские пейзажи для нас заслонены многочисленными рекламными щитами.
Тем не менее, есть культуры, ценящие красоту и гармонию в большей степени, чем та, к которой мы имеем радость принадлежать. Обычно сразу в голову приходит Япония с ее традиционными праздниками "любования весенней луной" или "любования цветущей сакурой". Примечательно, что это удовольствие доступно всем слоям населения, так как луна, как ни крути, еще никем не оплачена.
Трудно себе представить русского человека, целенаправленно выбирающегося на природу с тем, чтобы на что-то конкретное любоваться.
Я не хочу обвинять всех скопом, но возникает ощущение, что единственная цель таких походов - раскидать бутылки и обертки вокруг себя и ужраться в зюзю...
Но давайте лучше поговорим о тех, кто заинтересован в собственном развитии, в своем счастье, и видит это счастье не только в участии в денежном обороте.
Одно из самых доступных, и вместе с тем самых изысканных удовольствий - удовольствие от созерцания прекрасного. Люди, способные наслаждаться красотой мира, с очевидностью счастливее тех, кому это не дано. Или, скажем, тех, кто не озаботился развитием в себе эстетического чувства, так как я абсолютно уверен, что все человеческие способности возможно развить практически у любого человека.
Соглашусь, однако, что наша реальность предлагает нам не очень много возможностей для такого развития. Стандартные коробки домов, лужайки, усыпанные мусором и собачьими испражнениями, висящие везде провода и реклама, реклама, реклама... Тем не менее, для целеустремленного человека это не препятствие.
Когда-то я вел занятия по философии дзен. И, естественно, рассматривал концепцию гармонии, и в рамках этой гармонии - гармонию окружающего мира и ее восприятия. Я вывел группу наружу, и коротко рассказал об искусстве икебаны. Затем попросил обратить внимание на отдельно стоящее, наугад выбранное дерево. - Посмотрите, - сказал я, - посмотрите на это дерево с точки зрения икебаны. Не правда ли, вот эта ветка очень драматически подчеркивает стремление дерева к небу, а просветы в листве говорят о том, что это стремление - успешно. Изысканный угол второго, дополнительного ствола, ответвляющегося почти у корня, виден только с этого ракурса...
Ну, и так далее. Когда вся группа согласилась с тем, что это дерево достойно восхищения и могло бы быть творением мастера икебаны, я обратил внимание группы на соседнее, столь же прекрасное дерево. Увидеть его красоту было уже легче.
А потом я попросил всех увидеть, что ЛЮБОЕ дерево является произведением искусства, и что не представляет большого труда увидеть его красоту. Приятно было видеть восхищенные глаза людей, переходящих от дерева к дереву и делящихся своим восторгом между собой.
После этого было уже нетрудно помочь увидеть красоту любого фрагмента природы.
Следующий этап - поход в музей. Там можно увидеть работы великих художников, при этом обращать внимание следовало не на технику работы, а на то, что выбрали эти художники для изображения, и попытаться понять, почему именно это, и чем именно это прекрасно.
Однако постоянно смотреть на мир как на источник эстетического удовольствия - утомляет. И даже вспоминать об этом не всегда удается - современный человек все время на бегу, смотрит под ноги либо на экран компьютера или в бумаги...
Недавно у старшего сына был день рождения. Выбор был - подарить ему плеер либо электрогитару. Остановились на втором варианте, потому что гитара - чтобы играть, а плеер - всего лишь чтобы слушать.
Акт творчества позволяет полнее ощутить красоту.
Поэтому одним из важных моментов эстетического воспитания является рисование. Неважно, в какой технике. Но, к сожалению, неудачные рисунки часто отвращают от дальнейших упражнений в этой области, так как научиться рисовать хорошо не так-то просто. Очень много усилий требуется на освоение именно техники.
Лет двадцать назад, помню, были попытки обучать детей красоте при помощи фотографии. Однако три-четыре "Зенита" на класс плюс низкочувствительная черно-белая пленка и тонкости мокрого процесса были явно недостаточны для успеха. Зато сейчас, при недорогой цветной пленке, совершенно уж дешевых мыльницах и довольно доступных цифровых фотоаппаратах такое эстетическое воспитание доступно практически каждому. При этом утомительные процессы проявки и печати уже необязательны.
Фотография позволяет сделать то, о чем я только что говорил - вычленить красивый фрагмент мира и запечатлеть его. Быстрота получения результата даже с пленки делает этот способ особенно привлекательным как для нетерпеливых подростков, так и для занятых людей, не намеренных менять свою работу на призрачную славу художника.
Техническое несовершенство бюджетной техники не является препятствием. Мне приходилось видеть воистину шедевральные кадры, сделанные самыми простыми камерами. Важно делать эти кадры с понимаем, задаваясь вопросом: "А что я делаю? Что хочу увидеть в результате?".
Обратите внимание на галерею FOTO.RU - многие из лучших кадров не потребовали ни экзотической натуры, ни сверхпрофессиональной техники. Это именно удачно, с любовью пойманный фрагмент мира. То же можно сказать и о многих работах великих фотографов.
Давайте попробуем представить себе, какая последовательность шагов поможет нам (или тем, о ком мы заботимся) прийти к восприятию и пониманию гармонии внутренней и внешней красоты нашего мира.
Правило номер один:
Абсолютно любой фрагмент мира содержит нечто прекрасное. Нам не всегда удается это заметить, потому что существуют общепринятые, даже навязанные нам стандарты, и мы зачастую неосознанно сравниваем с ними увиденное. Из-за этого мы можем необоснованно плохо отнестись к какому-нибудь пейзажу или интерьеру.
Не могу не вспомнить, как мы с одной девушкой рассматривали фотоальбом Саудека. Никто не станет спорить, что эстетика у него, мягко говоря, своеобразная, и девушка жаловалась, что не понимает его работ и видит в них только уродство. Я перевернул альбом вверх ногами и сказал: "Вот теперь будет красиво". Действительно, когда девушка потеряла возможность оценивать красоту изображенных людей, на первый план вышли цвета, линии и композиция, которые оказались вполне достойными созерцания и даже восхищения.
Упражнение: Возьмите лист бумаги, сомните его в комок, положите перед собой и найдите его красоту. Представьте себе, что каждая линия этого комка была старательно продумана художником, так же как и положение комка перед вами. Когда это получится, поверните комок и повторите.
Правило номер два:
Любой, самый обычный предмет может быть красив, будучи повернут, освещен и размещен по отношению к другим предметам должным образом.
Это становится особенно хорошо понятно, если посмотреть на натрюрморты великих художников. Если исключить отдельные эпохи, натюрморт мог содержать два-три обычных предмета и при этом быть произведением искусства.
Упражнение: Возьмите ложку, вилку и настольную лампу. Используя лампу в качестве источника освещения, создайте три композиции из ложки и вилки, которые вызывали бы у вас желание запечатлеть их. Обратите особое внимание на угол зрения и ракурс. Некоторые ракурсы делают самые простые предметы неузнаваемыми.
Правило номер три:
Введите в мир рамку. Ограничьте найденный красивый фрагмент мира прямоугольником, который отсекал бы все ненужное, подчеркивая то, что следует.
О композиции написано много книг, и их вполне можно прочесть. Мне кажется важным понимание, что рамка это не ограничение, обусловленное техникой съемки, а средство для выделения главного, для построения композиции и для убирания лишнего. При восприятии изображения зрительный центр первым делом выделяет из него первичные элементы - вертикальные и горизонтальные прямые, так что прямоугольный кадр наиболее естественен для человеческого зрения.
Упражнение: Найдя вокруг себя красивый фрагмент мира, мысленно заберите его в прямоугольник нужного размера и пропорций. Не обязательно, впрочем, мысленно: вы можете составить рамку из пальцев. Добейтесь того, чтобы то, что в рамке, выглядело красиво вне контекста.
Теперь можно попробовать сделать снимок.
Правило номер четыре:
Все изменяется. Мир все время разный. Есть вещи, которые кажутся нам одинаковыми изо дня в день, но это, как правило, не совсем так. Более того, каждый момент может оказаться неповторимым, уникальным, и то, что вы оказались его свидетелем, может быть вашей удачей, которая более никогда не повторится. Жизнь не так длинна, и если вы вместо того, чтобы получить удовольствие от момента, занялись чем-то еще, то это означает, что вы что-то безвозвратно потеряли.
Однажды, еще когда компьютеры были большими, а программы - маленькими, я написал программу, рисующую изменяющиеся орнаменты необыкновенной красоты. Поначалу мы даже пытались записывать на диск наиболее красивые получившиеся композиции, но скоро оказалось, что их слишком много. И они никогда не кончаются...
Упражнение: Понаблюдайте за каким-нибудь процессом. Например посмотрите, как горит огонь, или как плывут облака, или как играет кошка. Фиксируйтесь на динамике, на временнОй составляющей. Следите за тем, чем каждый момент отличается от соседнего, какой из них был бы наиболее достоин быть запечатленным. Делайте кадр, если есть, чем. Попробуйте предсказать наступление наиболее удачного момента для съемки, и вовремя сделать соответствующие кадры.
Теперь осталось только собрать все правила в один навык и посмотреть, каким магическим образом изменится ваша жизнь.
В качестве иллюстрации могу предложить собственный опыт: я живу на первом этаже. Из моего окна видно немного - несколько автомобилей, детский садик с уродливым железным забором и несколькими деревьями, и кусочек неба... Никаких особых красот. Тем не менее, если вовремя выглянуть и правильно построить кадр, то получается нечто сильно отличное от очевидного.
Маленький совет:
Иногда достаточно сложно оценить самому свою же фотоработу, глаз привыкает к ней, и трудно увидеть в достоинства, недостатки и особенности. Помогает посмотреть на нее в зеркальном отражении. Первые секунды кадр выглядит совершенно неожиданно. Если, конечно, он не совершенно симметричен.
Человек - часть этого мира. Он изначально развивался вместе с этим миром, приспособлен к этому миру и в норме не может не видеть его красоту. Сейчас весна (лето, осень, зима) - прекраснейшее время года. Оглянитесь вокруг, вберите в себя окружающее и воскликните: "Как же чудесен этот мир!".
В обиходе идиотом принято называть человека, совершающим немотивированные, неразумные поступки, приводящие к дурным последствиям или мешающие ему и другим жить нормально. В медицине это понятие означает несколько иное, но мы не об этом.
Если вы почитаете какой-нибудь ресурс, на котором копятся истории из жизни от разных людей, то вы поразитесь, сколько же, оказывается, глупостей совершают люди, сколько ж в мире идиотов.
Я хочу здесь написать немного о том, почему их так много, и что с этим делать.
Широко известна история об обезьянах в клетке с подвешенным бананом. Когда-то одну обезьяну посадили в эту клетку и, когда она полезла за бананом, окатили водой. Когда к ней подсадили вторую, первая смогла не пустить ее к банану, хотя и не смогла объяснить, почему. Третьей они объясняли вдвоем. И так далее. Когда из клетки удалили первую обезьяну, то там остались только те, кого ни разу не обливали водой, но кто твердо знает, что банан – нельзя. Хотя неизвестно, почему.
Можете себе представить, какими средствами обеспечивалось закрепление понимания. Примерно теми же, что в дрессуре обеспечивается выполнение команды «Фу!» или недопущение кота к попугаю. Жесткими.
В данном случае не стоит считать обезьян идиотами – они эффективно использовали данную им природой возможность передавать опыт соплеменникам с целью сохранения популяции. Именно эта возможность и обеспечила успех стайных млекопитающих в природе. Появление этого механизма было прорывом в технологии выживания, когда для закрепления эффективного поведения стало можно не использовать медленный и громоздкий механизм генетической наследственности. Собственно, так зародились традиции, которые составляют нынче огромную область социальной культуры, морали, этики, нравственности… Можно сказать, что традиции – это наследственность популяции, социума, значение которой невозможно переоценить.
Умственно отсталые дети часто воспитываются в специальных интернатах, где вместо обычной школьной программы им наиболее действенными средствами внушается, как надо себя вести, чтобы оставаться частью общества. Ходить в одежде, чистить зубы, умываться, чистить картошку, варить пельмени… Это не смешно, это тот максимум, который им позволяет их диагноз. Да, они не блещут умом, но вполне себе остаются членами общества и выполняют несложную работу, чем выгодно отличаются от нечленов, которые работу не выполняют.
Так вот, при виде нарушения тех норм, которые им вбили в голову, они проявляют тревогу, нервозность, даже агрессию. Физически сильный воспитанник специнтерната, увидев, что вы едите пельмени ложкой, может успокоиться только тогда, когда вы поймете, что безопаснее его послушаться и взять-таки вилку. Напоминает поведение обезьян из примера выше, правда?
Это более старый, но все еще надежно и активно действующий способ передачи умений, навыков, норм – традиции.
Следование традициям не отвечает на вопрос «зачем», для этого требуется целеполагание и умение ставить задачи. Оно даже не отвечает на вопрос «почему» - не содержится в этом механизме такой функции. В следовании традициям заключена вся суть воспитания.
Нормы поведения должны распространяться на всех, независимо от того, насколько человек понимает необходимость этих норм. Они должны быть вбиты в голову настолько, что сами смогут являться мотивацией поведения. В этом случае даже самый неразумный член общества будет вести себя так, как обществу надо.
Другое дело, что нормы описывают только штатные случаи, в нештатных же следование им не является залогом безопасности.
При пожарах, бывает, гибнут люди, не решившиеся выбежать из дома неодетыми. Такие дела.
Но в долговременной перспективе ложноположительная ошибка менее вредна, чем ложноотрицательная.
Известны пять степеней воспитанности:
0. Человек не в курсе норм поведения и потому не следует им. 1. Человек в курсе всех или некоторых норм поведения, и в состоянии им следовать при некоторых усилиях, собственных или внешних. 2. Человек сознательно придерживается известных ему норм поведения. 3. Человек неосознанно, автоматически следует нормам поведения. 4. Человек не только следует нормам поведения, но и требует этого от других.
Есть еще отрицательная степень, патологическая, когда некто испытывает удовольствие от нарушения норм, но это морфологически вне шкалы, и нам сейчас не интересно.
В этой шкале воспитанности уровни не ступенчатые, проявления не включаются вдруг внезапно по достижении определенного уровня. Даже на уровне 2 кто-то может нервничать, когда приходится отступать от традиций или когда другой нарушает нормы, особенно если ему самому соблюдение этих норм дается с трудом. Более того, чем большего труда ему стоит вести себя хорошо, тем большее возмущение вызывает тот, кто ведет себя иначе.
Таким образом в природе блокируется опасное (или хотя бы небезопасное) поведение членов стаи.
В крысиной стае, когда крыса-разведчик откапывает что-то странное и зовет сородичей удивиться и порадоваться, высокоранговая крыса закапывает это странное обратно. Во избежание. Как бы чего не вышло.
И это разумно.
Однако крыса-разведчик может и не послушаться, а тайком откопать и исследовать это странное. Если она убеждается, что странное – полезное, что это, например, педаль, при нажатии на которую выпадает корм, то она снова и снова будет откапывать педаль, демонстрировать ее действие вожаку, пока вожак не убедится в том, что это – хорошо, и не разрешит оставить педаль в доступе.
Однако всякий раз, когда вожаку захочется нажать на педаль, он все равно не будет делать это сам, а будет подталкивать к ней разведчика, как квалифицированный персонал. Если непонятно, почему – напомню: нарушение традиций (в данном случае – не трожь непонятного) нервирует. Пусть лучше это сделает кто-нибудь другой.
В стародавние времена в теплых краях свиньи часто бывали заражены трихиниллезом, откуда произошел запрет на употребление свинины. Трихиниллеза давно уже нет, но иудеи и мусульмане свинину не едят по сей день. Ибо сказано.
Еще раз вернусь к одному из пассажей: традиции не объясняют причин поведения и не ставят целей. Они оперируют понятиями «принято – не принято» , «дОлжно - греховно», «положено - запрещено». Обратите внимание на безличную форму. Особо пытливым предлагается мотивация, пусть и не соответствующая действительности, но убедительная для нормально воспитанной особи, например распоряжение вожака. Между прочим, бог – ультимативный, верховный альфа-самец, распоряжение которого само по себе является основанием.
Традиции – это вовсе не обязательно то, что положено или не положено. Это то, что делают все. В детском саду есть такая манера стыдить ребенка: - Ты почему убежал? - Все побежали, и я побежал. (Помните «Джентльмены удачи»?) - А что, если бы все в окно прыгнули, ты бы тоже прыгнул? - (Обиженное сопение)
Ребенок не знает, что ответить. Потому что многие взрослые, если бы все прыгали – тоже прыгнули бы. Поэтому так быстро разрастаются стихийные свалки (все бросают, а я что?), поэтому так внезапно вспыхивает мародерство при стихийных бедствиях, поэтому толпа – это неуправляемая сила…
Довольно часто, когда обыватель встречается с неумно, неудобно организованным порядком вещей, он начинает требовать от секретарши или мелкого чиновника ответа на вопрос: «Зачем это нужно? Кто это придумал?». Обратите внимание, если первый вопрос касается логичности, целесообразности, то второй апеллирует к авторитету изобретателя порядка вещей. На это он обычно получает ответы: «Так положено», «В нашей организации такой порядок», «Распоряжение начальства». При этом самой секретарше эти объяснения кажутся разумными и исчерпывающими. Понимаете, почему? И понимаете, почему в большом количестве случаев обыватель этими объяснениями удовлетворяется?
Тем не менее, внимательный читатель мог заметить, что выше промелькнул деятель, который не так старательно следует нормам, традициям и распоряжениям начальства – крыса-разведчик.
Это, вообще-то, очень интересное явление. Разведчики есть в каждой стае. Они наплевательски относятся к иерархической борьбе в стае, им проще найти удобное гнездо, а то и построить его, чем драться за найденное с другими. В походе он идет впереди вожака, вместе с другими разведчиками, на стоянке он тратит время и силы на разведку вокруг стойбища. Однако, если он находит что-то вкусное и объявляет об этом стае, то оно распределяется обычным образом: в порядке иерархии. Правда, если разведчик не дурак, то он успевает воспользоваться находкой в первую очередь.
Есть такие и среди людей. Исследователи, путешественники, естествоиспытатели, радикалы, революционеры. Высокоранговые особи их обычно не любят (уже понятно, почему?), да и большинство обывателей тоже. Любое новшество может оказаться опасным, и, прежде чем оно находит путь в массы (если оно действительно полезно и находит этот путь), педаль многократно закапывается теми, кто по долгу положения или по внутренней склонности эту педаль многократно закапывает. Именно разведчики имеют обостренный интеллект, способный ставить цели и задачи, задавать вопросы и искать на них ответы, более сложные и исчерпывающие, чем «так положено».
Собственно, консерваторы и реформаторы (в психологическом, а не политическом смысле) представляют собой две силы, обеспечивающие существование популяции: первые заботятся о сохранении ее, вторые – о развитии. Традиционалистские общества стабильнее, но отстают в прогрессе, либеральные - быстрее развиваются, но больше рискуют.
Несмотря на благородные цели, между крайними позициями всегда идет борьба, иногда жестокая, изредка даже смертоубийственная. Впрочем, эволюция не оперирует отдельными особями, единица эволюционного процесса – популяция. Эволюционный процесс так же не заботится о сожжениях еретиков, низложениях политиков или опалах ученых, как, человеческий организм не заботится о борьбе между отдельными клетками организма. Результат борьбы рано или поздно приведет к каким-то изменениям в поведении организма или популяции, и этого достаточно, и это хорошо.
Как я уже говорил, нововведения опасны. Чем крупнее нововведение, тем больший ущерб оно может нанести, будучи некачественно продуманным. В Китае существовала заповедь: «Не меняй правил, если выгода не будет десятикратной. Не меняй законов, если выгода не будет тысячекратной».
Общество, состоящее исключительно из экспериментаторов, очень быстро себя убьет из-за ошибки в формуле, и в длительной перспективе у интенции сохранения статус-кво должен быть приоритет. Простыми словами: консерваторов должно быть больше.
Я не стану играть выкладками и цифрами, сообщу результат: жизнеспособное общество должно содержать не менее 80% консерваторов и не менее 4% реформаторов. Остальные 16% - переходные формы, способные в разных условиях выполнять обе функции, и побочные роли, не относящиеся ни к тем, ни к другим. Например, дестабилизирующие элементы (не поверите, преступники в обществе тоже нужны, и психиатрические больные приносят пользу обществу, и так далее и тому подобное).
Что это означает в практическом применении?
Это означает, что 80% населения в своем поведении оперирует почти исключительно мотивами «Так положено» и «Ибо сказано». Они испытывают затруднения в целеполагании (обеспечивая этим клиентуру психологам, ибо целеполагание – один из основных вопросов в работе психолога), они не в состоянии поставить задачу (поэтому так ценятся профессиональные руководители, умеющие это делать), они не любознательны, не умеют формулировать вопросы и не умеют искать на них ответы (отчего в форумах и соцсетях так много глупых вопросов и утверждений,и даже существует сервис , который позволяет более продвинутым собеседникам продемонстрировать, насколько прост был вопрос, и насколько легко можно было бы найти ответ). Логика и факты не являются для них аргументами. Это также означает, что найти среди убежденных верующих разумного человека достаточно сложно. Хотя, конечно, должны быть исключения, более того, я лично знаком с двумя.
Именно поэтому они совершают глупости, о чем я написал в первом абзаце, и при этом агрессивно настаивают на своей правоте. А удивляются этим глупостям остальные 4% и некоторые из 16%. Совершенно, впрочем, напрасно, поскольку это поведение заложено генетически. Более того, попытки научить людей мыслить (тоже, между прочим, инстинктивно обусловленные) из-за этой генетической детерминированности обречены на провал. Максимум, что можно сделать – это несколько подвинуть к осознанному поведению часть (подозреваю даже, что небольшую) из 16%. Именно поэтому во многих учениях, направленных на личное благополучие и развитие, так много внимания уделяется осознанности, концентрации и внимательности. Впрочем, это внимание создает скорее отсев и отбор, чем модификацию поведения.
Итого: как бы не было грустно, придется смириться с тем, что 80% людей – идиоты, и ничего с этим не поделаешь. Впрочем, 4% от 8 миллиардов – это примерно триста миллионов. Вам хватит.
P.S. Эта статья написана для 4% читателей. Остальных прошу понять и простить. Но не настаиваю, можете не понимать и не прощать.
Время от времени натыкаюсь в сети на рассуждения, что, мол, развитие медицины дало возможность плодиться всяким уродам, и эволюция человека остановилась. Что бесполезный генетический материал – фтопку, в биореактор. И что, типа, это спасет человечество.
Статья не об этом, но прокомментирую: ценный генетический материал – отнюдь не только в мейнстриме. Ситуация меняется, и какие именно гены окажутся востребованы эволюцией – заранее не известно.
Когда-то выживали сильные и смелые. Потом – сильные и осторожные. Потом – умные и смелые. Потом – умные и осторожные. Доблестный викинг (рыцарь, богатырь), готовый сразиться с любым противником, перенесенный машиной времени в наши дни, проживет до первого столкновения с бампером.
В некоторых жарких странах чрезвычайно развита болезнь «серповидноклеточная анемия», при которой эритроциты имеют форму не дисков, а серпиков. Это невыгодно с точки зрения транспорта кислорода, зато возбудители малярии, которые имеют обыкновение закрепляться в центре эритроцита, носителям этой анемии вообще не страшны.
Многие сильные признаки когда-то были уродствами. Для того, чтобы получить в популяции какой-то особенно ценный ген, бывает нужно выходить больного ребенка. Другое дело, что никто, в том числе и эволюционный процесс, не знает, что именно понадобится, что может быть полезным, а что нет. Поэтому некоторый бонус для выживания имеют популяции, поддерживающие слабых вообще.
Защита больных и слабых дает популяции лишнюю возможность выживания.
Но есть проблема. Помогать слабым – это ресурсоемкая операция. Поэтому инстинкт эту операцию программирует гибко:
- Если всего очень мало – слабых убивают и съедают (ну, в первобытном обществе)
- Если всего просто мало – слабых убивают
- Если всего как-то хватает – слабым позволяют жить
- Если всего хватает – слабых подкармливают объедками
- Если всего изобилие – слабым обеспечивают достойную жизнь
Понятно, что тенденция не возникает вдруг, не одним прекрасным утром все, проснувшись, внезапно понимают, что настало время камни собирать или разбрасывать. Инстинкт переключается между «кормить слабых» и «убивать слабых» не по статистическим сводкам, и не по положению страны в рейтинге, а по внутренним ощущениям каждого отдельного индивида, пусть даже и под влиянием семьи, окружения и пропаганды. Из суммы отдельных настроений рождается общая тенденция.
Полезно понимать, что слабый – это не только больной, но и просто пожилой человек – носитель опыта, знаний, традиций, памяти. Это все хорошие вещи, которых он носитель, но если вопрос стоит о том, чтобы стая просто выжила, то придется обойтись без них.
А сейчас самое интересное:
Вывод 1: Чем здоровее и благополучнее общество, тем лучше в нем отношение к старикам и инвалидам, тем системнее и качественнее забота о них. Поэтому о благополучии страны можно судить по тому, как в ней осуществляются программы поддержки пенсионеров и инвалидов, защиты бездомных животных, и критерий этот очень надежен.
Вывод 2: Когда кого-то отдельного озаряет идея «убивать слабых», то это означает, что он в серьезной степени ощущает недостаток ресурсов и боится, что слабые его объедят, ведь всем же не хватит! Он сам относит себя к слабым, ведь сильного-то слабые объесть не смогут. Он - неудачник, первый кандидат в биореактор по его же собственным критериям.
Напротив, человек, преисполненный альтруизма, деятельного сострадания и заботы о ближнем, по всей вероятности живет внутренне хорошо, и имеет смысл у него этому поучиться (я не исключаю патологических и невротических исключений, но я сейчас не об исключениях). Не могу не вспомнить указание Цезаря: «Необходимое – слабейшим, почетное - сильнейшим».
Отсюда еще один маленький вывод: ваше личное отношение к слабым – диагностический признак вашего личного внутреннего благополучия. По нему вы можете судить о комфортности вашего существования.
Который раз в статьях своих поминаю иерархию, и каждый раз получается, что это вроде как само собой разумеющееся явление, простое до примитивности, знакомое кому-то со школы, кому-то с университета… И постоянно натыкаюсь на непонимание и странные вопросы.
Что ж, понимание – на совести объясняющего. Пора, видимо, расписать и это изумительное по своей функциональности и по количеству коллизий явление.
Я уже писал не раз, что стадность и стайность – великий прорыв жизни в борьбе за выживание, когда нехватка ресурсов у одной особи может компенсироваться избытком оных у другой, когда обороняться от хищника или конкурента можно не в одиночку, а всем миром, когда можно крупными силами охотиться, строиться, растить детей… Мамонт уж на что большой и сильный – ан все, перебили слоников…
Самая простая стая строится на одной-единственной функции: стремлении быть в окружении своих. Рыбки или мошки занимаются своими делами – роятся, кормятся, флиртуют, но непременно так, чтобы расстояние до ближайших сородичей было не очень большим, иначе становится грустно и одиноко. Это императивная потребность, конкурирующая с другими, например, со страхом или голодом.
Если вы озаботитесь поиском подводных видеокадров стаи рыбешек, то увидите, что она похожа то на мыльный пузырь, то на вихрь, то на поток. Она постоянно участвует в двух движениях: внутреннем – перемещении рыбешек внутри стаи, и внешнем – движении всей стаи.
Для начала рассмотрим движение внутреннее. Это динамическое равновесие, определяемое соотношением потребностей отдельных рыбок. Если рыбка удовлетворяет свой инстинкт быть со своими, то ей наиболее комфортно внутри стаи, ближе к центру роя. Если же она хочет, скажем, поесть, то ей придется переместиться на периферию – в центре еды нет. Если рыбка в центре роя задумалась, то ее могут постепенно вытеснить наружу – всем хочется быть в уюте и безопасности. Если вам повезет найти кадры, в которых кто-то охотится на стаю рыб, то вы увидите ошеломительное зрелище. Сам по себе рой никуда не убегает, он болтается себе на месте и лишь меняет свою форму. Вот хищник разогнался, отрыл пасть, ринулся в гущу, того и гляди – отъест сразу целую компанию! Ан нет: ближайшие рыбки разлетаются прочь от страшного оскала. Будь рыбка одна, хищнику было бы не так уж сложно за ней поохотиться, но здесь он имеет дело с роем, в котором не затруднительно разглядеть отдельных рыбешек, не говоря уже о том, чтобы преследовать какую-то одну, совершенно такую же, как тысячи других. Хищник пытается укусить рой, но рой – не плотный предмет, а процесс, он чудесным образом образует перед хищником кратер, а то и туннель.
Рыбки не расплываются далеко – стремление быть вместе не дает им этого сделать. Они лишь находятся не ближе к хищнику, чем позволяет чувство страха, но не дальше от него, чем требует чувство локтя. Примерно похожим образом организовано и стадо коров, и коз, и антилоп… Есть и отличия, и серьезные, о них – позже.
Нет, правда, это не описать, найдите и посмотрите, не пожалеете.
Внешнее движение случается тоже по достаточно простым причинам. Во-первых, рыбка, которая тянется за едой, не станет уходить слишком далеко от роя, предпочтет питаться тут же, рядом. Но, однако, чем дольше рой пасется на одном месте, тем дальше надо тянуться за едой, и голодная рыбка на краях роя робко отплывает чуть дальше, чтобы тут же вернуться. Однако если голодных рыбок несколько, то они точно так же влияют на соседей: отплывая, они заставляют соседей быть ближе к ним, то есть тоже отплывать от центра роя. Часть роя сдвигается, и, если эта часть достаточно велика, то сдвигается и весь рой. Стая медленно мигрирует за едой. В случае нападения стаи же хищников, число испуганных рыбок, движущихся в одном направлении, увеличивается настолько, что увлекает за собой часть роя или даже весь рой. Умные хищники – дельфины, например, плавая с одной стороны роя, могут направить его в другую сторону, чтобы загнать в лабиринт кораллов или ущелье, где хитрости рыбьей стаи применить гораздо труднее. При этом они пока не пытаются охотиться, они уже знают, что это довольно бессмысленно, они ждут, пока им удастся загнать рыб в тупик. Другая тактика – рассекать рой группой охотников в одной плоскости, чтобы отсечь относительно небольшую группу рыбешек, недостаточно крупную, чтобы использовать обычную тактику защиты стаи от хищника.
Это тоже само по себе фантастическое зрелище.
Ну и, конечно, сезонная миграция. Не стоит думать, будто у всех рыб разом одновременно рождается потребность плыть куда-то на нерест. Напоминаю, рой выдвигается не тогда, когда ВСЕ рыбки хотят это сделать, а когда достаточно большое число их начнет перемещаться в направлении, подсказанном инстинктом. Это даже не большинство. Это какая-то доля рыбок, которая, с одной стороны, уже хочет в поход, а с другой – не слишком привязана к рою (у любого инстинкта есть вариации выраженности). Если нет другого вектора стремления другой части роя, то этого достаточно, чтобы вовлечь всю стаю в перемещение, вначале неспешное, но все ускоряющееся, так как рыбки, которым все равно куда плыть или не плыть, попросту постараются оказаться не слишком далеко ни от кого, в том числе и от тех, кого тянет в путь.
И даже более того. Австрийский этолог Конрад Лоренц, в своей замечательной книге «Агрессия» описывает дивный опыт:
«…опыт, который провел однажды на речных гольянах Эрих фон Хольст. Он удалил одной-единственной рыбе этого вида передний мозг, отвечающий – по крайней мере у этих рыб – за все реакции стайного объединения. Гольян без переднего мозга выглядит, ест и плавает, как нормальный; единственный отличающий его поведенческий признак состоит в том, что ему безразлично, если никто из товарищей не следует за ним, когда он выплывает из стаи. Таким образом, у него отсутствует нерешительная "оглядка" нормальной рыбы, которая, даже если очень интенсивно плывет в каком-либо направлении, уже с самых первых движений обращает внимание на товарищей по стае: плывут ли за ней и сколько их, плывущих следом. Гольяну без переднего мозга это было совершенно безразлично; если он видел корм или по какой-то другой причине хотел куда-то, он решительно плыл туда – и, представьте себе, вся стая плыла следом. Искалеченное животное как раз из-за своего дефекта стало несомненным лидером».
Специфической травмы, разумеется, недостаточно, чтобы стать лидером в человеческом обществе. Главным образом потому, что стаи более сложных животных организованы более сложным образом, и в них действуют более сложные и многочисленные стремления.
Во-первых, у более сложных животных появилась возможность не следовать за каждым психом. А во-вторых, она развилась до умопомрачительной степени. Инстинкт оценивает, насколько можно доверять этому животному, которое несется к горизонту со страшной скоростью и воплями: «Все за мной!». Надо ли и впрямь бросать все и мчаться за ним? Или ну его, пусть торопится в одиночестве? И вы вообразить себе не можете, сколько сложных параметров оценивается в этом случае, особенно у высокоразвитых животных, и еще более особенно – у человека.
Принципиально оценивается иерархическая позиция. Отсеиваются несовершеннолетние, люди с признаками невменяемости и явные отщепенцы. Дальше в ход идет оценка физической силы. Вы будете смеяться, но размеры лидера имеют серьезное значение. Было даже исследование, показавшее, что у крупных мужчин есть заметные карьерные преимущества в руководящей работе. Дальше мы смотрим, насколько человек сам уверен в том, что он делает и к чему призывает. Если он держится уверенно, вплоть до наглости и хамства, если у него громкий голос и самодовольное или агрессивное выражение лица, то это – плюс к нашей оценке верности его цели. Если же наоборот, он переминается с ноги на ногу, смотрит в пол, говорит тихим голосом, запинаясь, то это – явно в минус. Дальше еще мы смотрим, сколько людей стоит у него за спиной и согласно киваеет. Чем больше – тем лучше. Вид этих людей тоже имеет значение. То, какие у него и его соратников социальные маркеры – также важно. Престижная машина, мигалки, охрана, дорогая одежда – все это (и не только) показывает нам, что человек достаточно хорошо соображает, чтобы все это иметь. И мы также смотрим, как на все это реагируют люди вокруг нас. Все это в сумме дает критерии для оценки иерархической позиции выступающего. Чем выше эта позиция – тем сильнее расположение, желание подчиняться и согласие с предлагаемой программой.
И, собственно, почти все. 80% публики отдадут предпочтение громогласному самоуверенному идиоту в хорошем костюме перед тихим, интеллигентным специалистом. Факты? Логика? Это – для 4-20% населения. Остальным достаточно инстинктивной оценки. Это увы, также не мое мнение, а было подтверждено социологическими исследованиями.
Иллюстрация:
– Собирали мы вас - знали на што! Всего навидаетесь, всего испытаете, может, и вовсе не вернетесь к нам. Мы, отцы ваши, - ничего, что тяжело, - скажем как раз: ступайте! Коли надо идти - значит, идти. Неча тут смозоливать. Только бы дело свое не посрамить, - то-то оно, дело-то! А в самые што ни есть плохие дни и про нас поминайте, оно легче будет. Мы вам тоже заруку даем: детей не оставим, жен не забудем, помочь какую ни есть, а дадим! Известно, дадим - на то война. Нешто можно без того...
Эта цитата из той же книги была скомпилирована Виктором Пелевиным в книге «Чапаев и Пустота» в речь Чапаева. Не удержусь, чтобы не привести ее вместе с комментарием автора, вложенным в уста персонажей:
– Только бы дело свое не посрамить – то-то оно, дело-то!.. Как есть одному без другого никак не устоять... А ежели у вас кисель пойдет – какая она будет война?.. Надо, значит, идти – вот и весь сказ, такая моя командирская зарука...
…
– …Кстати, не объясните ли вы, что такое зарука?
– Как? – наморщился Чапаев.
– Зарука, – повторил я.
– Где это вы услыхали?
– Если я не ошибаюсь, вы сами только что говорили с трибуны о своей командирской заруке.
– А, – улыбнулся Чапаев, – вот вы о чем. Знаете, Петр, когда приходится говорить с массой, совершенно неважно, понимаешь ли сам произносимые слова. Важно, чтобы их понимали другие. Нужно просто отразить ожидания толпы. Некоторые достигают этого, изучая язык, на котором говорит масса, а я предпочитаю действовать напрямую. Так что если вы хотите узнать, что такое «зарука», вам надо спрашивать не у меня, а у тех, кто стоит сейчас на площади.
Если внимательно ознакомиться с рекомендациями о том, как влиять на людей, как быть лидером, как убеждать, то изрядная доля этих советов сводится к тому, как выглядеть «альфее» или как выглядеть более своим. Проблемы с этим, случается, возникают, поскольку, как я говорил, признаки «своего» или своего лидера варьируют от группы к группе и, если вы промахнулись по набору специфичных для референтной группы маркеров, вы скатываетесь по локальной иерархии куда ниже, чем если бы не пытались показать себя.
Здесь есть интересные особенности.
Социальные маркеры существуют в виде комплексов. Невозможно предъявить только один, или даже несколько, не соответствуя остальным.
В конце прошлого века мне случилось увидеть в метро маму с дочкой из какой-то азиатской республики хСССР. Дочка была наряжена. На ней было красивое, действительно красивое платье. Красивые же черные волосы в правильной прическе. Изящные, пусть и несколько экзотические украшения. И… Тапочки. Обычные домашние тапочки. Да, новые, очень аккуратные, но – домашние тапочки. Думаю, любому жителю Нерезиновой сразу было понятно, как недолго находится в столице эта девушка, и насколько чужда она столичной культуре.
Проще всего это иллюстрируется аналогией с армией. Если вы хотите выглядеть военным, то вам придется сделать так, чтобы форма, на вас надетая, полностью соответствовала принятым в этой среде обычаям. Уставу. Любая мелочь, вроде разного количества или разного размера звездочек на разных плечах мгновенно делает ваше самозванство очевидным. И даже больше того. Внутри этой жестко оформленной системы существуют тонкости, недоступные для внешнего наблюдателя. Выгнутая пряжка, укороченные сапоги, фуражка блином или наоборот, с завышенной тульей, ломаные погоны – эти признаки меняются во времени и пространстве, но позволяют их носителям определиться с тонкостями иерархии внутри одной ступени. И даже еще более: если вы не умеете ходить строевым шагом, если не той рукой отдадите честь, то даже идеальная форма вам не поможет. А уж коли потребуется открыть рот…
Вы можете нарядиться панком. Вы, возможно, можете очень хорошо нарядиться панком. Но если вы не знаете, кто такой Сид Вишез, вам это не поможет.
Отсюда пословица: встречают по одежке, провожают по уму. Это означает, что внешние социальные маркеры дают возможность предварительной оценки, но поведение остается решающим фактором.
Не могу не вспомнить: в одном месте мне приходилось проходить на рабочее место через помещение, в котором находились рабочие. Нормальные мужики, работяги, мастера своего дела, мы с ними в общем не пересекались. И как-то мне донесли, что они считают меня высокомерным. Я удивился:
– С чего бы? Мы же практически не общаемся, только здороваемся, когда я прихожу. Мне отвечают:
– Вот именно в этом дело. Вы просто говорите «Здравствуйте».
– А надо как?
– Надо со всеми здороваться за руку.
Кто бы мог подумать…
И еще одна цитата:
Бережному вдруг очень захотелось показать всем вот этим, с цигарками в зубах, что он свой, рыбак. Да ведь он же и правда рыбацких кровей: отец ведь рыбачил... Он подошел к Губареву, спросил у него папироску, закурил из ладоней, помолчал некоторое время, потом вроде как бы в задумчивости поковырял ногтем краску на люке и спросил громко, чтобы слышали все:
– Надо бы шаровой покрыть, а?
Именно покрыть шаровой, а не покрасить серой краской.
– Да надо бы,– нехотя отозвался Губарев,– только его дня два рашкать придется, потом засуричить, а иначе слезет.
"Засуричить – это ясно, – быстро думал Бережной. – А рашкать? Зачищать, наверное..." И он сказал с легким вздохом:
– Эх, Владимир Степанович, дорогой, раз надо, – значит, надо. Кто же будет беречь наше судно, если не мы сами?
И сразу почувствовал: не то. Опять получилось как-то неловко, казенно, назидательно, совсем не так, как он хотел.
Для справки: Бережной из текста – замполит. То есть человек, которому поручено быть лидером, желательно нефрмальным. А быть неформальным лидером внутри референтной группы и не быть ее членом – невозможно. Бережной это чувствует и пытается обозначить в своей речи локальные маркеры, увы, неудачно. В группе надо вариться, поверхностного знакомства с обычаями и традициями недостаточно.
Интересно, что маркеры высокого статуса тоже изменчивы. Я не говорю о том, что в разных группах уверенное поведение выглядит категорически по-разному. Но в пределах одной субкультуры они модифицируются со временем. Это легко увидеть, вспомнив или посмотрев фильмы разных лет с криминальным фоном. Крупные авторитеты в разные годы ведут себя очень по-разному (разумеется, это же – разные люди), и мелкие авторитеты, подражая им, формируют традиции авторитарного поведения в субкультуре. Поэтому советы о том, как правильно себя подавать, кроме самых общих, не работают. Автор – не из вашей среды. Эту же тенденцию можно проследить и в повадках чиновников на протяжении истории России последних двух веков, хотя и труднее.
Эта функция дает обывателю потрясающую возможность инстинктивно подчиняться избирательно только своему лидеру и позволяет сохранять социальную изолированность групп при топографической суперпозиции. (Что это я такое написал?) Это позволяет существовать разным социальным группам раздельно на одной территории.
А кто же такой в иерархии чужак? Нестрого говоря – никто. Раб слуги на иерархической лестнице. В некоторых правовых и религиозных институтах древнего мира (некоторые из этих институтов существуют и поныне) чужак не имеет никаких прав, даже права на жизнь. Обмануть, ограбить чужака – удача. Убить чужака – доблесть. Это не пережиток, это инстинктивная реакция, поддерживаемая социальными нормами этих систем, тем более сильная, чем беднее мир субъекта. Если ресурсов вдоволь – можно не жадничать, поделиться в надежде на перспективы. Если ресурсов мало, то чужак сам становится источником ресурсов, и уж по крайней мере не стоит позволять ему претендовать на наше. Именно эта часть инстинкта защиты стаи, а не что-то иное – основа американского расизма прошлого-позапрошлого веков. Именно на этом сыграл немецкий нацизм, превратив мирных бюргеров в садистов и убийц. Все благородные христианские нормы распространяются только на ближних, своих, и совершенно не мешают грабить, убивать и мучить тех, кто не смог по каким-то критериям попасть в эту категорию. Еретик – чужой. Безбожник – чужой. Иноверец – чужой. Ату его! На костер!
Правила поведения по отношению к членам стаи тоже меняются в зависимости от ситуации. Приведу цитату из моей статьи «Старики как барометр»:
Защита больных и слабых дает популяции лишнюю возможность выживания.
Но есть проблема. Помогать слабым – это ресурсоемкая операция. Поэтому инстинкт эту операцию программирует гибко:
- Если всего очень мало – слабых убивают и съедают (ну, в первобытном обществе)
- Если всего просто мало – слабых убивают
- Если всего как-то хватает – слабым позволяют жить
- Если всего хватает – слабых подкармливают объедками
- Если всего изобилие – слабым обеспечивают достойную жизнь
Это все по отношению к слабым. Отношение к сильным тоже гибко: пока все в порядке, идут драки за место, лидера можно критиковать, обзывать, требовать от него всякого… В трудную годину тот же самый лидер вдруг оказывается защитником, вождем, мудрым и дальновидным политиком, на которого возлагаются все надежды. Все мы знаем слово «диктатор», обозначающее деспотичного, авторитарного руководителя с неограниченной властью, зачастую силой захватившего свой трон (или кресло). Не все знают, что изначально это слово означало кризисного директора, назначаемого древнеримским сенатом во время чрезвычайного положения, на срок до полугода. То есть, в случае беды государство вынужденно переходило от либеральной демократии (ну, допустим) к деспотизму.
То же самое можно проследить на примере репутации Сталина. До войны он был именно деспотом, которого боялись и ненавидели. С началом войны он стал самозваным диктатором, а после и в результате победы – любимым вождем (не для всех, я знаю).
Теперь не о слабых и не о сильных, а о своих.
Разумеется, очень малая часть стаи находится на высших и на низших ступенях иерархической лестницы. Большинство все же болтается где-то в середке и стремится подняться повыше и не скатиться пониже. Это тоже инстинктивное стремление. Стая должна управляться самым сильным самцом (у некоторых видов - самкой), логично же?. А как определить, кто самый сильный? Да запросто: внедрить во всех соревновательный инстинкт. Кто в соревновании побеждает – тот и ведет стаю. PROFIT! Поэтому самцы, тьфу, то есть мужчины, очень любят соревноваться. Поэтому полезный для здоровья спорт частенько имеет форму выяснения, кто больше поднимет, кто дальше прыгнет, какая команда запихает больше мячиков или шайб в ворота. И люди, не имеющие никакого личного отношения к спорту, живо им интересуются при помощи телевизора, а то и не брезгуют оторвать задницу от дивана и принести свое пиво аж на стадион, несмотря на то, что любому из них понятно, что один человек прыгает дальше другого и что одна команда может выиграть у другой. Потому что очень важно, кто же, кто – самый сильный, кто поведет стаю, кому надо подчиняться? Благодаря этому спортивные кумиры имеют от своих поклонников тот экстаз, которым, согласно букве инстинкта, должны пользоваться вожаки.
Опять-таки вспомнилось: на одном моем месте работы кто-то из сотрудников притащил крошечный пластмассовый игрушечный детский пистолетик, еле стреляющий присосками. Метров на пять, причем присоска из него летела по какой-то замысловатой траектории. Через полчаса лаборатория в полном составе торчала в коридоре и состязалась, кто собьет спичечный коробок. Надо, конечно, учитывать архетипическую страсть мужчин во что-нибудь чем-нибудь выстрелить и непременно попасть, но все равно показательно.
Мужчины любят соревноваться во всем. У кого больше, дальше, толще, тоньше, шире, длиннее, быстрее, дороже, сильнее, и так далее. По любому поводу. Мужчину очень легко взять на слабо. И тоже легко зацепить на желании похвастаться. Так и должно быть. У женщин, несомненно, все это тоже есть, но все же не в такой мере.
Для средств этого соревнования изобретен даже неологизм: понты. Понты – суть маркеры статуса. Они, как и все маркеры, специфичны для среды, и могут быть очень разными. Часто понтами называются маркеры, не пригодные более ни для чего, кроме как для соревнования, демонстрации статуса, иерархического положения в группе, или, выражаясь тем же языком, крутости.
Чем проще среда – тем проще понты. Объем бицепса, врожденные способности, например – много выпить, обладание дорогой цацкой. Для павианов – клыки. А для оленей – рога. На следующем уровне понтов – способности приобретенные, пригодные уже не только для соревнования. Умение играть в мяч, фехтовать, сочинять частушки, красиво говорить. Профессиональные навыки. Далее – признаки общественного признания: награды, звания, должности, чины, говорящие (в идеале) о том, что их обладатель приносит пользу обществу или способен на это. И, наконец, результаты деятельности: написанные книги, построенные дома, созданные теории. Есть и еще парочка уровней, но они настолько сложны, что я даже не стану их упоминать.
Курьез: в определенных обществах понтом является умение не вступать в соревновательные отношения, отсутствие понтов.
Обладатель большего количества понтов обычно имеет более высокий статус. Или наоборот: более статусная особь обычно имеет больше понтов.
Человек, как животное, научившееся мыслить, то есть удовлетворять свои инстинкты сложными и неоднозначными путями, довел умение понтоваться до абсурда: целью некоторых людей может быть обретение максимально крутых понтов. Максимально действенных статусных маркеров.
Вы представляете себе, каким надо быть рабом соревновательного инстинкта, чтобы взвалить на себя кабалу кредита только для того, чтобы приобрести статусный автомобиль, более престижный, чем пристало его обладателю по реальному положению! Это, кстати, особенно заметно для Москвы, города, который строился как купеческий, развивался как купеческий и остался таковым. В столице нетрудно увидеть классную машину, притулившуюся на ночь между помойкой и песочницей. Просто потому, что у владельца не хватило кредита на гараж или даже стоянку. Или встретить человека с последней модели мобильным гаджетом без денег на балансе. Собственно, не в последнюю очередь из-за тягостной атмосферы отчаянной маскировки нищеты понтами, я и покинул этот город.
Кстати о купцах. Это одно из сословий, каст, в царской России, числом восемь. Люди разных сословий жили разными укладами и, естественно, имели разные социальные маркеры статуса. Слово «понты» - короче, более емкое, но не нравится мне своим происхождением и принесенными из той среды коннотациями. Купцы стремились показать свое богатство, и цена маркера была эквивалентна его значимости, а качество или способность удовлетворять какие-то нужды были на втором месте. Для духовенства же, к примеру, важнее были знаки заслуг и сан. У купцов, само собой, тоже были значимые для них показатели иерархии, в первую очередь – гильдии, но у духовенства система мелких маркеров была развита не в пример лучше.
Среди известных мне предков по отцовской линии все, начиная с прадеда – священники. И в моем генеалогическом древе я с любопытством обнаруживал записи типа «20.06.1870 награжден набедренником, 06.04.1865 пожалована ему бархатная фиолетовая скуфья».
Понятно, что авторитетная личность одного сословия могла быть уважаемой в другом, но могла и не быть, так как сословия тоже не были равны между собой.
Я к чему веду. Знаменитый спортсмен и известный академик могут с уважением отнесись к заслугам друг друга, но в области, в которой ни один из них не является специалистом, в политике, например, ни один из них не будет авторитетом для другого. Есть косвенные способы определения статуса человека из чужой группы, но они, как правило, неточны. По крайней мере, не существует для обычного человека способа точно определить, хороший ли перед ним сантехник, врач, парикмахер, портной, юрист, психолог, музыкант… В то время как внутри тусовки качество специалиста диагностируется достаточно быстро и точно. С одной поправкой: более классный специалист легко ранжирует менее классного, но менее классный может лишь обнаружить, что его собеседник – лучше. И все.
Дрейф из одной группы в другую затруднен, потому что начинать придется с самого низа, и потому, что человеку свойственно идентифицировать себя с группой, перенося гордость за принадлежность к ней на иллюзорное превосходство перед другими по имеющимся у него критериям. Ну как, действительно, спортсмен может относиться к академику, не способному даже десяточку пробежать? А академик – к спортсмену, не отличающему Гоголя от Гегеля. А для военного оба – шпаки. А для мошенника все трое – лохи. И вполне нормально, что военный, ученый, панк, жулик, священник, музыкант, бизнесмен и художник, встретившись, будут смотреть каждый на остальных свысока.
Поэтому, демонстрируя облик и поведение, несвойственные данной группе, человек, скорее всего, будет позиционироваться участниками ниже, чем, возможно, следовало бы. Поэтому, если вы намерены сменить место жительства, то, если вы не везете с собой аномально высокий статус, начинать вам там будет трудно.
Пока что я писал о желании возвыситься, поднять себя по иерархической лестнице вверх, но есть и другой способ изменить статус-кво: унизить ближнего. И этот способ имеет не меньшее, если не большее значение в нашей культуре.
Унижение – само слово говорит, что оппонент в результате этого действия сдвигается по иерархии вниз. Сколько удивительных способов сделать это придумало человечество!
Показать собеседнику или окружающим, что он – омега. Плохой. Чужак. Глупый. Слабый. Неумелый. Неудачник. Любым образом. Знаете, почему невежливо указывать на ошибку публично? Потому что это унижает. Именно в том смысле, который я сейчас описал. Даже элементарно не выразить принятого уважения – унижает. Сколько конфликтов в обществе происходит из-за оценки, случайно сформулированной не тем образом, которым пристало!
Конфликт возникает, разумеется, не от самого факта унижения, а от того, что униженный не согласен с предлагаемым низким статусом и вступает в иерархическую борьбу не менее, а, вернее сказать, даже более острую, чем борьба за понты. Потому что на неправомерное повышение статуса какого-то постороннего человека еще можно наплевать за несущественностью, а на понижение собственного – у-у-у…
Все мы знаем: есть люди, которые любят обижать других. Да-да, именно по указанной причине. Они нашли для себя такой способ утверждать свой статус. Есть даже люди, специализирующиеся на подобном поведении – тролли.
Протест против понижения статуса называется «обида». И это настолько важное чувство, что право многих стран предусматривает наказание за унижение. В России это называется «Преступления против чести и достоинства личности» и описаны в статьях 129 «Клевета» и 130 «Оскорбление». Обе эти статьи – весьма условно работающие, но в юридических системах цивилизованных стран аналогичные законы вполне себе уверенно функционируют.
Стандартные реакции – либо оправдаться (доказать, что обвинение ложно), либо ответным образом оскорбить обидчика. Так рождаются конфликты, которые каждый из нас многажды наблюдал и в реальной жизни и в сети. Защита чести и достоинства для человека бывает так же важна, как и защита жизни и здоровья, а для некоторых – и того более. «Честь паче жизни» и «Оскорбления смываются кровью». Ну, или мордобоем. Вы только подумайте: люди готовы защищать свою позицию на иерархической лестнице, жертвуя здоровьем или жизнью! Надо ли говорить, что при такой актуальности иерархической борьбы сохранение или достижение статуса частенько становится целью жизни или задачей №1.
В этом нет беды, так как все удовольствия в жизни определяются тем, какие инстинктивные потребности имеются у человека, и тем, насколько успешно он их удовлетворяет. Нет беды до тех пор, пока стремление к удовлетворению этих потребностей не превращается в обузу, фобический невроз, и не вредит нормальной жизни и остальным удовольствиям. Увы, подобное неконструктивное поведение встречается слишком часто, так как именно желание одобрения и страх осуждения создают общество, позволяют хранить традиции и поддерживать общие нормы поведения, о чем я уже писал в статье «Как часто надо хвалить ребенка?». Зависимость от внешней оценки, от общественного мнения очень важна для социума, она вынуждает многих людей вести себя лучше, чем они могли бы. Это удобно для общества и неудобно для личности, достаточно зрелой, чтобы принимать решения самостоятельно. Впрочем, за подробностями отсылаю к указанной статье. Я только что в нее заглянул, там достаточно много по этой теме.
Боже Осирисе, сколько я накатал… Никто не станет этого читать.
Не стану элегантно завершать очерк каким-нибудь изящным финалом, просто надеюсь, что в какой-то мере объяснил, что я имею в виду под иерархией в обществе, когда об этом говорю.
Мне не очень близко творчество Окуджавы, но одно произведение мне помнится: «Песенка про дураков». Не так давно я внезапно обнаружил, что поется она на мотив немецкой народной песни «Wenn die Soldaten durch die Stadt marschieren» (которая, в свою очередь, успела побывать суперпопулярным гитлеровским маршем), хотя мотив трудно опознать из-за фирменного окуджавского блеяния. Но я не о том. Окуджава, как человек умный, засунул в эту песню важную для моей темы строчку: «Дураки обожают собираться в стаи». Да, наблюдение почти совершенно верное. У обывателя, человека недалекого, всегда есть соблазн скомпенсировать недостаток собственного интеллекта доверием интеллекту общественному. Впрочем, существу стадному, стайному, каким является хомосапиенс, вообще должно быть свойственно кучковаться, поэтому несправедливо было бы считать эту черту присущуй именно и непременно дуракам.
Стая – это сила, которую призывают себе на помощь слабые и беззащитные. Вот, скажем, гусь домашний. Дурная, бестолковая птица, которой совершенно не проблема свернуть длинную, как для этого и созданную, шею. А стая гусей – о, стая гусей – это воинство, которое лучше обходить стороной. Бродячая собака – несчастное существо, которое всяк норовит пнуть, огреть палкой или хотя бы просто напугать. А стая собак – смертоносная бригада. Поэтому у тех видов животных, в инстинктах которых есть тропизм к группе, потенциал выживания гораздо выше. Даже у маленьких рыбешек, которые вообще никак себя защитить не могут. А есть еще муравьи и саранча…
Стадность и стайность – явно позитивный эволюционный фактор в масштабах глобального процесса естественного отбора, хотя отдельные проявления этой структуры могут быть… всякими. Чисто статистически. Я об этом подробнее писал в статье «Кто тут самый главный», хотя и по другому поводу.
Чем стая больше, тем она сильнее. И тем сильнее ощущает себя каждый ее член. И ощущение силы, эмоционального подъема от перехода из роли несчастной бродячей собаки к роли судии и палача в одном (из многих) лице иногда заставляет стаю делать глупости, применяя свою силу к чему попало, просто от избытка активности. Стая людей в таких проявлениях называется «толпа». При наличии руководства толпе иногда удается достичь явных результатов, хороших или плохих – отдельный разговор. В толпе человек склонен делать то, чего в одиночку никогда не стал бы. Грабить магазины, поджигать и переворачивать автомобили, орать хором какие-то слова, смысла которых не понимаешь, тащить ведьму на костер, атаковать в пешем строю вчерашнего соседа, который теперь называется противником… В этом есть глубокий смысл. Толпа должна быть единодушна, иначе она не сможет действовать как единое целое, поэтому в сезон миграции (в период гона, в эпоху свершений, на волне революционного подъема) способность отдельной особи к критике резко снижается. При этом разногласия могут находиться в относительно высоких слоях рассуждения, а чем проще и банальнее мысль, тем меньше против нее возражений, тем больше согласных с ней, тем больше у нее найдется поддержки в толпе. Таким образом, интеллект толпы вовсе не образно, а вполне закономерно снижается до интеллекта самого глупого ее члена.
«…общие качества характера, управляемые бессознательным и существующие в почти одинаковой степени у большинства нормальных индивидов расы, соединяются вместе в толпе. В коллективной душе интеллектуальные способности индивидов и, следовательно, их индивидуальность исчезают; разнородное утопает в однородном, и берут верх бессознательные качества.
Такое именно соединение заурядных качеств в толпе и объясняет нам, почему толпа никогда не может выполнить действия, требующие возвышенного ума. Решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало все-таки отличаются от решений, принятых собранием глупцов, так как и в том и в другом случае соединяются не какие-нибудь выдающиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех. В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума. "Весь мир", как это часто принято говорить, никак не может быть умнее Вольтера, а наоборот, Вольтер умнее, нежели "весь мир", если под этим словом надо понимать толпу».
И далее:
«В толпе идеи, чувства, эмоции, верования все получает такую же могущественную силу заразы, какой обладают некоторые микробы. Это явление вполне естественное, и его можно наблюдать даже у животных, когда они находятся в стаде. Паника, например, или какое-нибудь беспорядочное движение нескольких баранов быстро распространяется на целое стадо. В толпе все эмоции также точно быстро становятся заразительными, чем и объясняется мгновенное распространение паники».
Г.Лебон «Психология народов и масс»
Лоренцо Гвиччардини сформулировал эту мысль короче и афористичнее:
«Где собираются шесть или восемь мудрецов, в действительности оказывается столько же дураков»
Несколько моих знакомых с обидой и недоумением сообщали мне, что в свете последних политических событий (на случай, если статья проживет несколько лет: это была украинская заварушка 2014 года) многие их вполне интеллигентные и приличные приятели вдруг потеряли разум и эмоционально приняли какую-то сторону в политическом конфликте. Неважно, какую именно, потому что обоснования для того, чтобы примкнуть к любой группе, сыщутся всегда. Важно, что эти люди вдруг потеряли способность вдумчиво и спокойно анализировать ситуацию с разных сторон, променяв здоровый скептицизм на фанатичные лозунги и злобу к несогласным.
А что делать? Хочешь быть в стае – надо разделять ее цели и ценности. Если ты примкнул к какой-то группе, то за ощущение единства надо платить безусловным согласием. И это не условие, записанное в уставе, а внутренний конфликт. Критика и разбор – проявление позиции со стороны. А если хочешь быть внутри, со всеми, ощутить сплоченность, плечо соратника и правость нашего общего дела, то про критику придется забыть. Либо так, либо этак, и никак иначе. При этом вовсе не обязательно для того, чтобы стать частью толпы, выходить на улицы и жечь мусорные баки, в толпу нынче можно собираться дистанционно. Также и для того, чтобы сбить людей в отару, больше не требуется харизматично выступать с броневика, балкона или трибуны, достаточно систематически подавать какие-то мысли через СМИ якобы от имени общества в формате: «Ты можешь чувствовать себя хорошим, только если ты думаешь, делаешь и говоришь то, что мы от тебя хотим. Иначе ты – подлец и предатель». Можно почитать Геббельса, он был в этом чертовски хорош.
Есть, правда, и луч света.
В статье «Несколько слов об идиотах», где я тоже рассуждал о стаях, стадах и толпах, я вывел персонаж-функцию «разведчик». Если коротко, то в каждой стае обязательно должно быть не меньше 4% отщепенцев с редуцированным стадным инстинктом, но с гипертрофированным инстинктом исследователя. Такие разведчики обеспечивают стае развитие, освоение новых территорий и возможностей, изобретательскую деятельность, адаптацию к изменению обстановки, и тому подобное. Условно можно сказать, что множество разведчиков и множество умных почти полностью пересекаются. Согласитесь, трудно быть умным нелюбопытному человеку, не стремящемуся расширить границы познания. Исключения, конечно, есть. Скажем, руководители хорошего уровня часто бывают умными людьми просто в результате дистилляции и конкуренции. И это тоже хорошо для стаи. Исследователи иногда бывают тупыми: жажда познания-то есть, а интеллектом Афина обидела. Но это именно исключения.
Отсюда можно сказать, что максима Окуджавы, с которой я начал статью, не совсем точна. Не так дураки любят собираться в стаи, как умные не любят этого делать. Не то, чтобы все они были прирожденными мизантропами, анахоретами и антропофобами, но чувством сопричастности природа их обделила. Не испытывают они обычного для тех, кто не они, драйва и подъема при скандировании «Ленин, партия, ком-со-мол!» или «Спартак-чемпион!» или «Верую, Господи!» или «Распни его! Распни!», да неважно, чего именно. И в моменты социальной истины, когда каждый настоящий патриот на душевном подъеме идет толпой убивать каждого другого патриота, который не такой, умный смотрят на все это в щелку между шторами с брезгливой тоской. Если, конечно, он не настолько умен, чтобы к этому моменту истины уже не умотать в какое-то более мирное место.
Поэтому вы можете встретить толпу фанатиков чего угодно: Бога, другого бога, футбола, обожаемого политика, другого обожаемого политика, музыканта, другого музыканта… И никогда вы не встретите толпу фанатиков разума, логики, здравого смысла, познания, науки, и прочих полезных вещей. Во-первых, потому, что, как я уже сказал, умные не склонны к фанатизму, во-вторых, как я уже тоже сказал, умные не склонны собираться в стаи, и в-третьих, о чем я тоже упомянул, толпа не действует на умного как допинг и эйфориак.
Нет, они вполне могут организовываться в общества, ассоциации, кружки, компании, но если толпа – явление самоподдерживающееся (ну, в течение какого-то времени), то объединения умных требуют постоянного стимулирования, без которого хиреют и распадаются.
С одной стороны, это очень плохо. Религиозные фанатики легко подминают под себя просветительские и культурные проекты, запрещая спектакли, выставки, концерты, а атеистам не хватает организованности, чтобы выступить против религиозного хамства. Политические фанатики всех мастей занимаются братоубийством, в то время как рассудительные, но разрозненные, и потому неслышные голоса конструктивистов попросту игнорируются.
Конечно, хотелось бы учредить какое-нибудь прогрессивное общество, которое смогло бы взять на себя борьбу с идиотизмом, в особенности массовым (или выдаваемым за массовый). Но как только некий лидер, пусть даже очень добрый и разумный, собирает вокруг себя толпу единомышленников, так немедленно оказывается, что эта толпа состоит из идиотов и занимается какой-то бессмысленной хренью. Теперь уже понятно, почему.
Но с другой стороны, неспособность интеллектуалов роиться и сбиваться в отары имеет и полезную функцию. Напоминаю, что умников мало – не больше 4% (правда, еще 16% популяции – переходные формы). И напоминаю, что умников не любят. «Кто не с нами – тот против нас». А умник – не с нами. И не с ними. Он вообще ни с кем, и, значит, враг любой толпы.
Поэтому, если немногочисленные умники умудрятся собраться в толпу, то сразу окажутся под угрозой. Другая толпа, более многочисленная, а то и объединившись с третьей (мы помним, что умник – враг любой толпы?), легко прихлопнет всех умников разом, воодушевившись общей идеей (что хорошо умеет делать), по произвольному поводу, а то и вовсе без оного.
«Выдумают, надо же!.. Мир круглый! По мне хоть квадратный, а умов не мути!..», «От грамоты, от грамоты все идет, братья! Не в деньгах, мол, счастье, мужик, мол, тоже человек, дальше – больше, оскорбительные стишки, а там и бунт…», «Всех их на кол, братья!.. Я бы делал что? Я бы прямо спрашивал: грамотный? На кол тебя! Стишки пишешь? На кол! Таблицы знаешь? На кол, слишком много знаешь!»
АиБ Стругацкие «Трудно быть богом»
Поэтому судьба умника – сидеть дома на кухне и обсуждать своим умные мысли с другим таким же умником, а если повезет – то с двумя. А если не повезет, то делать это придется под домашним арестом, а то и на зоне, отбывая срок за невосторженный образ мыслей.
Поэтому умник всегда одинок. Хотя не только поэтому… Человек простой, недалекий, обыватель, рабочекрестьянин или мещанин, легко найдет общий интерес с другим таким же: выпить, закусить, потусоваться, погонять каким-нибудь образом кровь, предаться тяжелому и примитивному флирту…
– Ты что, правда тоже любишь деньги?? – Офигеть! Будем дружбанами! (Фильм "Идиократия")
А, скажем, человеку, имеющему основной интерес к участию цитокининов в кислородном обмене растений, обсудить любимую тему возможно с сотней-другой людей по всему миру. И то еще не факт, что хотя бы половина из них окажется приятными собеседниками. Это примерно как ситуация гроссмейстеров, которым не с кем перекинуться в шахматишки.
Так что мечты умника о большой и хорошей компании осуществляются, только если он находит время и силы сам, своими собственными руками, создать такую компанию и постоянно ее поддерживать. Об этом я тоже писал, кстати: «Не имей сто друзей». Но в общем и целом, в обычном и среднем, интеллектуал стабильно находится в ситуации необременительного для него духовного одиночества.
Если вам случилось быть таким одиноким умником, то не печальтесь, Просто подумайте: разве хотелось бы вам променять свои ум и скептицизм на удовольствие бежать бок о бок с другими леммингами?
Трудно, наверное, найти человека, который сегодня интуитивно не понимал бы, что это такое, и так же интуитивно не предполагал бы, как с этим бороться. Однако даже среди психологов, психотерапевтов и психиатров не всегда есть четкое понимание сути явления, в первую очередь потому, что это не одно-единственное явление, а несколько разных, с похожими симптомами.
В силу того, что это фобия, искажение реакции, текст не подойдет для «Темной стороны силы», поэтому я просто попробую сформулировать возможные формы, причины и методы противодействия. Я не стану анализировать возможные причины, пусковые механизмы акутализации перечисленных зависимостей, они могут быть как детскими, так и взрослыми, как реальными, так и кажущимися, как экзогенными, так и эндогенными. Работать с причинами тоже можно, но индивидуально и интерактивно. Обойдусь общими закономерностями.
1. Перенасыщение контактами.
Легко и просто экстраверту поговорить со случайным собеседником, перекинуться парой слов с незнакомцем, обменяться взглядами с встречным прохожим, погулять в толпе или попрыгать на концерте. А вот если кому не случилось быть таким контактным, то каждое такое взаимодействие требует усилий, в сложных случаях даже осознанных. Да, такие затруднения встречаются при разных диагнозах, но вовсе не обязательно при них. Мало ли, почему кому-то сложно общаться с другими.
Стадный инстинкт, заложенный в любое стадное или стайное животное, включая человека, велит нам быть частью общества, находиться поблизости от своих, взаимодействовать с ними. Однако и формы, и количество контактов, необходимые для удовлетворения этого инстинкта, очень вариабельны. Кому-то требуется дважды в неделю посещать клуб, кому-то надо ежедневно ощущать рядом с собой родных и близких, а кому-то достаточно посмотреть пять минут в окно и убедиться, что социум существует, никуда не делся, или же изредка побеседовать с дальним другом по телефону. Это не перечисление вариантов, а просто примеры.
Неудовлетворенный в этой потребности стадный инстинкт выражает себя в виде чувства одиночества, покинутости. При этом у каждого могут быть свои причины для переживания одиночества — кому-то не хватает шумных компаний, а кому-то понимания и поддержки. Но ровно по таким же поводам, только противоположным, человек может ощущать избыточность контактов, утомиться от них. Людям, жаждущим славы, может быть непонятно, как можно от нее устать, так же как вечно голодному человеку трудно себе представить ощущение сытости. Тем не менее, любые контакты, любое взаимодействие могут оказаться избыточными, чрезмерными. И что тогда чувствует человек? Вот именно ее, социофобию, которая в легкой форме ощущается как желание скрыться, запереться, отдохнуть от людей. При хронически избыточных контактах это желание превращается в невротическую боязнь людей и компаний. Невротическую, потому что формируется негативная реакция на удовлетворение (пусть и чрезмерное) естественной потребности.
Чтобы это понималось лучше, предложу такую аналогию. Допустим, некоего человека (а хоть бы и не человека, эффект один и тот же) кормят редко, но так много, что аж из ушей лезет, случается несварение, и вообще человек чувствует себя неважно. Через некоторое время соблюдения такой диеты у него случается двоякое чувство: с одной стороны — хочется есть, а с другой — совсем не хочется, чтобы было плохо. И вот такие конфликтующие установки и формируют невроз. Собственно, Павлов свои экспериментальные неврозы формировал у собак похожим образом.
Неприятно то, что пока имеется такое противоречие между стимулом и подкреплением, невроз неустраним. А симптомы невроза общеизвестны: дисфория, подавленность, беспричинная тревога, неадекватная самооценка, раздражительность, утомляемость, бессонница, головные боли, гипертония, нарушения пищеварения — не буду перечислять все.
Теперь вернемся к социофобии. Если некто ощущает, что ему сложно находиться в обществе, что контакты с окружающими (в любой форме) его напрягают, утомляют, пугают непонятно почему, то это — оно.
Что с этим делать? Путей, как часто бывает — два: внешний и внутренний.
Внешний заключается в том, чтобы устранить избыток контактов: сменить работу, жилье, место жительства, чуть более изощренно — напустить на себя нелюдимый вид, неприятный для окружающих, чтобы они сами стремились свести контакты к минимуму, еще более — заболеть болезнью, препятствующей общению: глухотой, заиканием, тиком… Сразу возражу на модное желание объяснить все болезни психосоматикой: происхождение отклонения может быть очень разным, часто чисто анатомическим или физиологическим. Но и психологическим, в том числе, тоже.
Внутренний путь не требует снижения социальной вовлеченности, но зато обусловлен систематической работой над собой, возможно, в том числе, с помощью психолога. Суть ее в том, чтобы вывести имеющиеся контакты из восприятия их как контактов. Например, если некто привык вступать в любое взаимодействие с полной эмоциональной отдачей, то, естественно, его это может утомлять. Если он научится общаться безэмоционально, особенно на работе, в рамках служебного взаимодействия, это может решить проблему. Или, еще к примеру, если каждый обмен взглядами вызывает сложную и длительную рефлексию, то требуется лишь отучиться от этой утомительной привычки.
Я не намерен здесь давать подробные рецепты «как лечить уши»: в простейших случаях вы разберетесь сами, в несложных сделаете это с помощью психолога, а сложные вам придется нести к психиатру. К психиатру — не потому, что вы псих, а потому, что работать над собой проще и эффективнее в более-менее нормальном состоянии, которое для вас достижимо только в результате работы над собой, которая эффективна только в нормальном состоянии… Ну и так далее, вы поняли. Выход из этого замкнутого круга может быть найден в медикаментозной терапии: вы пьете таблетки, от которых вам становится спокойнее, в этом спокойном состоянии работаете над собой, после чего таблетки отменяете, а состояние сохраняется хорошим, потому что вы уже выработали свой, внутренний метод работы с проблемой.
2. Страх оценки.
Ситуация здесь чуть более замысловатая, но только чуть. Тот же стадный инстинкт имеет компонент потребности быть одобряемым окружением, и это очень важно и правильно для того, чтобы все (ну хотя бы большинство) в стае вели себя полезным, удобным стае образом. Как только поведение отклоняется от стандарта достаточно сильно, следует реакция общества: осуждение. Оно может выражаться весьма болезненно, особенно в радикальных формах (могут побить, арестовать и казнить), поэтому, для избежания таких эксцессов и поддержания лояльности к обществу, даже сам факт массового неодобрения в результате естественного отбора стал для обычного человека эмоционально тягостным, вплоть до того, что само эмоциональное осуждение может являться наказанием: в советские времена было модно собраться на какое-нибудь собрание и заклеймить антиобщественный, позорный образ какого-нибудь отщепенца.
Никто, естественно, в этих ситуациях не задумывался о роли подобного поведения в формировании стайных традиций и паттернов поведения, стремление осудить и заклеймить — такое же инстинктивное, особенно в массовых акциях. «Распни! Распни его!».
Потребность в одобрении, обратной стороной которого является боязнь осуждения, достается людям достаточно (не абсолютно) случайным образом. Кому-то общественное мнение глубоко безразлично (не надо думать, что это удобно, живется таким людям непросто), а кому-то от природы дано постоянное беспокойство: «Что люди-то подумают? Что соседи скажут?»
Хорошо, если эта потребность выльется в виде хвастовства, стимула, в общем-то позитивного (подробнее о нем здесь ), а если в виде страха? В этом случае мы получаем социофобию номер два: боязнь неодобрения, причем зачастую чьего угодно неодобрения. Вот идем мы по улице в новой куртке,и вдруг вон та тетя на нас посмотрела недовольно. Она, может быть, просто вспомнила, что свою куртку из химчистки не забрала, а нам кажется, что это мы ей не понравились, не понравились, наверное, новой курткой, потому что вчера такая тетя на нас так не смотрела… И пошли наматываться переживания.
Если коротко, то бороться с этим можно тоже внешним и внутренним способами. Внешний способ простой: сформировать благожелательное окружение, похвалы и восторги которого дадут вам силы как-то прожить промежутки между ними. Внутренний способ тоже простой (не для всех, но практически всем доступный): воспитать в себе высокомерие. Если не коротко, то об этом я писал здесь.
3. Страх публичных действий.
Это отдельная структура, основанная на еще более каверзной составляющей стадного инстинкта. Ее даже в одну фразу и не сформулировать.
В стае существует иерархия, которая у животных определяется множеством разных способов (размер перьев, громкость крика, длина зубов, яркость задницы), и у человека тоже гораздо более, чем одним способом. Описывал здесь.
Да, стремление быть над другими заложено в людей, но тоже не поровну: желание безопасности, покоя, нежелание бороться, несовместимые с позицией лидера, могут возобладать над ним. И человеку становится удобнее быть серой мышкой, незаметным функционером, «Неуловимым Джо», которого никто не трогает потому, что он никому не нужен. Собственно, зачем же я так пренебрежительно… Структура потребностей просто может быть другой. Человек может быть большим молодцом в чем угодно, кроме стремления надуть щеки и утвердиться на троне и на пьедестале одновременно. Что хорошо, потому что тот, кто больше всех стремится в начальники — вовсе не обязательно тот, кто лучше всех к этому пригоден.
Из этого проистекает один интересный эффект: в той же иерархической составляющей стадного инстинкта есть ограничение на проявление себя, когда выступает альфа, все остальные должны молчать. Иначе как управлять стаей? Да и понятно, что мудрый вождь чаще будет прав, чем какой-то сопляк или какая-то соплячка. С точки зрения выживаемости стаи все разумно. А с точки зрения эмоционального взаимодействия это выглядит как подсознательное подавление инициативы в присутствии харизматичного человека. От этого, кстати, происходит постоянно наблюдаемое (если знать, что наблюдать) явление почти во всех спорах: каждый спорщик стремится прибавить себе заслуг, понтов, харизмы, начиная со ссылки на свой авторитет и кончая громкостью голоса (а мы помним: чем громче крик — тем альфее особь). И совокупность этих приемов, демонстрирующих поведение, свойственное высокоранговому индивидууму, зачастую затыкает собеседника, заставляет его смешаться, махнуть рукой и выйти из спора.
А в идеале само поведение альфы заставляет окружающих молчать и дрожать. И тем усерднее молчать, и тем сильнее дрожать, чем больше иерархическая дистанция. Да вы и на себе, наверное, замечали.
Итого: если некто имеет невысокую самооценку, то активность его в присутствии барина или в присутствии большого количества людей, среди которых наверняка должны быть баре, натыкается на инстинктивную блокировку. Совершенно, причем, с физиологическими проявлениями: слабое, прерывистое дыхание, скованность конечностей, стремление принять подчиненную позу… Примитивному инстинкту, понимаете, нет дела до того, что вам надо защищать диплом, или впервые выступать на сцене, или прокатиться по улице на роликах под скептические ухмылки публики…
И что делать? Основа, как мы поняли, низкая самооценка. Неважно, адекватно низкая или нет, все равно хочется иметь возможность делать то, что нам надо, а не то, что позволяет древний инстинкт. Простым и прямолинейным способом кажется повышение самооценки. Однако это не так просто для человека, у которого, как мы помним, не так много амбиций. Стимула для повышения самооценки у него нет.
Поэтому внешний метод относится к получению формальных подтверждений высокого статуса: дипломы, сертификаты, благодарности, знаки отличия, и так далее. Они действуют постоянно, особенно если вставить в рамочку и повесить на стену, и действуют независимо от того, нужно вам это или нет. Собственно, даже лайки в соцсетях и на форумах работают на укрепление самооценки (отчего так непомерно ценятся некоторыми).
Внутренний метод так же несколько более замысловат, как и механизм фобии: самооценка не обязана быть однородной, как и социум. Вы можете быть преподавателем в ВУЗе и пользоваться заслуженным авторитетом, но заслуженно же ощущать себя жалким и неуклюжим новичком на занятиях танцами, в качалке или в походе. Умение дифференцировать самооценку даст вам по меньшей мере возможность чувствовать себя свободно в тех областях, где вы что-то можете. Второй вариант — голая техника. Сейчас распишу.
Вообразите себе зоопарк. Тигр в клетке. Он лежит или сидит весь такой на виду у всех. И есть вынужден публично, и чесаться прилюдно, под тыкания пальцами, громогласные обсуждения и вспышки фото… Вы бы на его месте уже давно умерли от смущения, а он — смотрите — валяется себе важно и в ус не дует, и ведет себя этак вальяжно и естественно. Почему? А вы посмотрите на ситуацию его глазами: он у себя дома, делает, что хочет, никому ничего не должен, а ему еще каждый день приводят людей посмотреть. Все время разных. И даже решетку поставили, чтобы не слишком докучали. Ну, он так уж и быть, сейчас посмотрит немного, а вот потом поспит. А кто его внимания не удостоился — приходите в следующий раз.
И если вы вышли на сцену выступать, то это не вы приплелись ради публики, а она — ради вас. Это ВАША сцена. Вы на ней хозяин. А остальные, там, в зале — заплатили за билет, чтобы посмотреть, как вы едите и чешетесь (ну допустим). И если кто-то, вместо того, чтобы восторженно внимать, отвлекается, то он сам виноват, два раза вы повторять не будете. Если кому-то что-то не нравится — его проблемы, не на то мероприятие пришел. Пусть идет в обезьянник.
Впустите в себя тигра. Поваляйтесь, почешитесь, зевните, хотя бы внутренне. Поднимите важно бровь. Окиньте неторопливым взором публику: кого это к вам сегодня привели? И займитесь тем, чем собирались.
Где-то так.
4. Страх опасности.
Вообще-то это очень общий корень разнообразных фобий, не только социофобии, поэтому я не буду вдаваться особенно подробно в этот вопрос.
Да, действительно, от людей может исходить опасность, причем гораздо более разнообразная, чем, скажем, от собак, крыс или пауков. Никуда от этого не деться, но статистика показывает, что в общем случае опасность, исходящая от людей, достаточно мала при соблюдении определенной техники безопасности, как и в случае собак, автомобилей и так далее. В технику безопасности входит внимательность, умение понимать людей, умение защищаться. Это все нарабатывается в порядке внешнего метода.
Внутренний метод основан на одном интересном наблюдении. В очень большом числе случаев фобия проявляется не как страх, а как СИМПТОМЫ страха, которые внимательному человеку удается даже отдифференцировать от эмоционального состояния.
Мне когда-то удалось это сделать в отношении моей боязни высоты. Путем наблюдений и экспериментов я понял, что если я направляю взгляд вниз, и при этом мои глаза фокусируются на достаточно далекой точке, то у меня появляется головокружение, нарушение равновесия, дрожь в коленках и желание за что-то уцепиться. При этом собственно эмоции страха НЕТ! Очень забавно было, когда спустя небольшое время после этого открытия я вышел в одном высоком здании покурить на пожарную лестницу с решетчатым полом, сквозь который было отчетливо видно асфальт далеко внизу. Стою, курю, не боюсь, но тело реагирует вот таким потешным образом.
Так вот, метод называется «десенсибилизация» — расцепление стимула и физиологической реакции организма, и прост до умопомрачения. Подробно вы можете почитать об этом в интернете, термин гуглится с множеством вхождений разной внятности, а если коротко, для справки, то это делается так:
Вы берете реальный или воображаемый стимул, вызывающий фобию, или его изображение, садитесь в удобное кресло, и старательно воспринимаете этот стимул, одновременно следя за тем, чтобы тело было расслабленным, а дыхание — ровным и свободным. И так много раз. Все. Для кого-то это может быть удивительно, но метод надежно работает.
Вот, собственно, чем я хотел поделиться. Ну, правда, не совсем полностью. Есть случаи, которые не подходят под перечисленную классификацию, но я пишу статью, а не монографию. Если кому-то не хватило информации в этой статье, то вы можете обратиться к другим материалам (которых много) или персонально ко мне. Если, конечно, вы меня не боитесь.
Интересный взгляд на пиратство во всех его проявлениях
Детям о пиратах
А сегодня, малыш, я расскажу тебе, кто такие пираты, кем они были, и кем они стали.
Когда-то, очень давно, ни у кого не было денег. Совсем. Люди жили тем, что делали сами, обмениваясь созданным между собой. У кого-то было больше, у кого-то меньше, но за всем приходилось ухаживать. Если у кого-то было много овец, то ему приходилось тратить время и силы на то, чтобы их пасти. Если у кого-то был большой дом, то ему приходилось тратить время и силы на то, чтобы его поддерживать в порядке. Поэтому ни у кого не было больше, чем ему нужно.
Но вот появились деньги. Деньги – это что-то, на что можно обменять что угодно другое. Вначале деньгами стало золото, потому что его было мало, добыть его было трудно, и оно не портилось. Потом появились другие виды денег.
Сразу вместе с деньгами появились богатые и бедные. Золото могло годами и веками лежать в сундуках, и за ним не приходилось ухаживать, как за овцами или домом, поэтому можно было накопить много лишнего золота. Если надо было выпасти овец, можно было заплатить пастуху, а потом продать овец и получить опять золото. Если самому было лень договариваться с пастухом и покупателями, можно было нанять человека, чтобы он делал и это.
Поэтому богатые люди могут не делать ничего вообще, а могут просто поручить другим людям, за плату, умножать свое богатство.
Но денег не может быть бесконечное количество, тогда они ничего бы не стоили. Поэтому, когда богатые богатеют, ничего не делая, бедные беднеют, трудясь изо всех сил, как это ни странно.
Всегда находились люди, которым не нравилась эта несправедливость. Таким был Робин Гуд, который грабил богатых и раздавал награбленное бедным. И такими были пираты, которые плавали по морям, грабили богатые торговые корабли, а за деньги покупали у бедных товары и услуги. Так они возвращали деньги из сундуков богачей обратно бедным труженикам. Богатым это очень не нравилось, они охотились за пиратами, воевали с ними, но пираты были смелые и сильные, и многие годы хозяйничали на морях и океанах.
Поэтому, малыш, несмотря на то, что пираты – страшные и ужасные, они нам почему-то нравятся. Как и Робин Гуд.
Иногда среди бедных рождался кто-то достаточно умный, чтобы научиться чему-нибудь хорошему и стать богатым. Хотя это случалось (и случается) не очень часто, богатые быстро сообразили, что нельзя давать бедным учиться. Читать и писать, говорить на других языках, разбираться в истории, физике и политике, могли только дети богачей. Остальным было очень трудно получить знания.
Спустя века ситуация немного изменилась: богатые поняли, что образованный труженик приносит им гораздо больше денег, поэтому надо дать бедным возможность учиться тому, что нужно для работы. С тех пор в школах учат работать лучше: читать, писать, считать, и еще каким-то мелочам. В университетах учат работать еще лучше – быть специалистами в каком-то деле, которое может принести богатым деньги. Нигде не учат быть спокойными, радостными, счастливыми, успешными, потому что богатым это не нужно. Есть, правда, некоторые отдельные люди, которые этому учат, но их мало, и о них как-нибудь потом.
Однако ситуация изменилась еще раз. Появился Интернет. Теперь не надо с трудом добывать хороший фильм, который учит доброму и вечному, не надо разыскивать хорошую музыку, не надо издалека заказывать за большие деньги редкую книгу: в интернете все ищется быстро, бесплатно, и в изобилии. Для людей, которые хотят учиться, наступил золотой век.
Когда бедные получили легкую возможность стать умными, а из-за этого и богатыми, богачам стало страшно и обидно, потому что раньше они были богаче, но поэтому еще и культурнее и образованнее, чем бедные, и бедный почти никогда не мог стать богатым. А теперь бедные, но умные, над ними смеются. И даже иногда мешают отнимать у бедных деньги. И даже иногда богатеют. И богатым всегда кажется, что каждый рубль, который завелся у бедняка сверх того, что ему нужно на жизнь, это рубль, который мог бы быть у них, у богачей.
Надо сказать, что самые богатые могут не просто заплатить за что-то, они могут издать закон, то есть приказать другим, что они должны делать. А если кто-то отказывается, то его наказывают, отбирают деньги или даже сажают в тюрьму. По нашим законам мы все платим богатым по всем поводам. Если твои родители работают, то они отдают половину заработанного богачам. Это называется «налоги». Если ты, малыш, вырастешь и купишь землю, то тебе придется платить налоги богачам за то, что она у тебя есть. Если ты захочешь на своей земле подстрелить птицу, поймать рыбу или срубить дерево, тебе придется за все это платить. Даже если ты поставишь на своей земле ветряную электростанцию, которая превращает ветер в электричество, тебе придется платить богачам за все электричество, которые ты получишь.
Поэтому они придумали злую вещь: они издали закон, по которому за всякий просмотренный фильм, всякую прослушанную музыку, всякую прочитанную книгу, ты, малыш, должен платить им, богачам. И много. Во-первых, они просто любят деньги и хотят, чтобы им все за всё платили, а во-вторых, что самое главное, они хотят, чтобы ты, малыш, вырос глупым и необразованным. Чтобы все, что ты мог – это приносить своим трудом деньги богачам.
Но тут опять появились пираты! Это уже не те пираты, они уже не плавают по морям и не отнимают ни у кого деньги. Они мирно сидят у себя дома и всего лишь дают тебе возможность смотреть любые фильмы, слушать любую музыку и читать любые книги. Именно благодаря им ты можешь не выбирать, что тебе делать сегодня – наесться досыта или посмотреть кино. Это самые добрые и благородные пираты, потому что, когда они дают тебе фильм, то у владельца фильма ничего не пропадает, ты получаешь всего лишь копию.
Однако злые богачи хотят уничтожить пиратов, и даже громко говорят об этом, никого не стесняясь. Они врут, будто добрые пираты отнимают у богачей деньги. Они издают законы, чтобы не дать тебе смотреть кино или читать книгу по твоему выбору, чтобы пиратов можно было наказать, посадить в тюрьму. Они хотят, чтобы ты читал только то, что богатые разрешат продавать в книжных магазинах, а смотреть только то, что богатые покажут тебе по телевизору. А ты помнишь, малыш, как они не хотят, чтобы ты вырос умным и образованным? Поэтому по телевизору показывают рекламу и глупые сериалы, а в книжных магазинах продают глупые детективы и любовные истории.
Поэтому, малыш, пираты сегодня – твои лучшие друзья, которые единственные (кроме твоих родных) заботятся о том, чтобы ты вырос умным, образованным, культурным человеком.
Они трудно борются против жадных и злых богачей, и мы будем надеяться, что победит добро и справедливость, и каждый ребенок, а не только богатый, сможет, благодаря пиратам, смотреть кино и читать книжки.
А сегодня, малыш, я расскажу тебе, кто такие луддиты.
Если ты спросишь у своих бабушек и дедушек, в какие игры они играли в детстве на компьютере, какие у них были мобильники, сколько мегапикселей было в их фотоаппаратах, то они расскажут тебе удивительные вещи: у них не было компьютеров, мобильников, а фотоаппараты фотографировали на пластмассовую пленку, с которой потом печатали на специальную бумагу. Потому что компьютеров, мобильников, цифровых фотоаппаратов не было ни у кого. Вообще. Не было также микроволновок, читалок, МРЗ-плееров и многих других вещей.
Все, что ты видишь вокруг себя, малыш, делится на природу и сделанное человеком. Природа существует очень давно, больше, чем сам человек. А то, что сделано человеком, появилось в разное время, что-то раньше, что-то позже. Стекло было придумано пять тысяч лет назад, бумага – две тысячи лет назад, вилка – тысячу лет назад, книга – шестьсот лет назад, автомобиль – двести лет назад, кино – сто лет назад, телевизор – восемьдесят лет назад, персональный компьютер и мобильник – пятьдесят лет назад, интернет - сорок лет назад. А вошли в обиход и стали доступны простым людям все эти (и другие вещи) стали еще спустя много лет после их изобретения. Согласись, малыш, что просто замечательно, что все это у нас есть, и мы можем пользоваться такими удобными и полезными изобретениями. Появление у людей новых изобретений называется «прогресс».
Однако всегда есть люди, которым новшества идут во вред.
До появления бумаги писали на пергаменте, который был похож на толстую, мягкую бумагу и делался из кожи. Были специальные люди, занимавшиеся изготовлением пергамента. До появления книгопечатания люди переписывали книги вручную. Были специальные люди – переписчики, которые очень старательно, чтобы не ошибиться, переписывали непонятные им иногда тексты. До появления автомобиля люди ездили на лошадях, и лошадей в больших количествах специально разводили специальные люди – заводчики. До появления МРЗ люди пользовались лазерными дисками. До появления лазерных дисков люди пользовались магнитофонной пленкой. До появления магнитофонной пленки люди слушали пластинки (черные, круглые диски с бороздками, из которых звук извлекался при помощи иглы). До появления интернета люди переписывались бумажными письмами, а если надо было срочно – телеграммами. Чтобы оповестить сразу много людей, использовались газеты и журналы.
Каждый раз, когда в жизнь входит новое изобретение, оно отодвигает в сторону устаревшие технологии. Увы, вместе с людьми, которые в них работают. Некоторые профессии исчезают полностью, как профессия фонарщика, который ходил по улицам и поджигал масло или газ в уличных фонарях, а утром их тушил, или профессия телемастера, который ходил по домам и чинил испорченные телевизоры. Другие профессии остались, но стали гораздо менее распространенными, как профессия кучера, телеграфиста или банщика (ты не поверишь, малыш, но горячая вода в домах начала появляться всего сто лет назад, а до этого людям приходилось часто ходить в бани). Когда профессионалам приходится уходить со своей работы, потому что она больше не нужна, это грустно и обидно. Когда многим одновременно становится людям грустно и обидно из-за того, что происходит, и что нельзя остановить, говорят: «кризис».
Двести лет назад на английских заводах появились станки, которые сильно упрощали работу, и то, что раньше один человек делал целый день, станок с одним рабочим мог выполнить за час. Заводам стало незачем держать много рабочих, они стали рабочих увольнять, и рабочие были недовольны. Случился кризис. Но рабочие не остановились, они стали ломать станки, чтобы вернуть себе работу. Руководил ими человек по имени Нед Лудд, поэтому таких людей называли луддитами. Конечно, из этого ничего не вышло, потому что прогресс остановить нельзя. На всех заводах появились станки, и люди смогли выбирать себе менее тяжелую и нудную работу.
Нельзя навязать людям менее удобное, если есть более удобное. Нельзя заставить людей ходить в кинотеатр, если у них есть возможность смотреть кино дома. Нельзя заставить людей покупать газеты, если они могут узнать новости из интернета. Нельзя заставить людей ездить на пароходе, если можно лететь самолетом. Многие вещи остаются в жизни – и газеты, и пароходы, и лошади, но только там, где неудобны новые изобретения, или в качестве развлечения.
Больше всего новшеств за последнее время принес человеку интернет. Интернет заменил (не полностью, малыш, конечно же не полностью) газеты, почту, кинотеатры, библиотеки, концертные залы, и сделал жизнь гораздо более интересной и разнообразной. Разумеется, есть люди, которых интернет постепенно лишает работы – телеграфисты, владельцы газет и кинотеатров, издательства, которые печатают книги, и другие. Им грустно и обидно. У них кризис.
Особенно грустно и обидно людям, которые занимались тем, что перепродавали права на печатание книг, показ фильмов и запись музыки – правоторговцам (сами себя они гордо называют правообладателями). Они становятся никому не нужны. Сейчас любой автор может не ездить и договариваться везде, где хочет опубликовать свое произведение, а сделать это в интернете, где любой человек может посмотреть, почитать и послушать его. Пока еще нет удобного механизма оплаты труда авторов в интернете, и поэтому правоторговцы говорят, будто интернет лишит авторов денег, и искусство умрет. Это неправда. В использовании всех изобретений денежные проблемы всегда решались. Правоторговцы всего лишь хотят, чтобы люди читали, смотрели и слушали не то, что людям интересно, а то, что могут продать им правоторговцы. Они просто хотят продолжать получать свои деньги. Но, как я уже сказал тебе, малыш, прогресс не остановить, и нельзя заставить людей делать что-то более сложным и неудобным способом, если есть простой и удобный. Поэтому возмущенные правоторговцы хотят сделать ужасную вещь.
ОНИ ХОТЯТ ПОЛОМАТЬ ИНТЕРНЕТ.
Примерно как рабочие в Англии ломали станки. Как это можно сделать? Конечно, они не станут рубить кабели и сбивать спутники, это преступление. Но они, правоторговцы, богатые, поэтому они могут придумать новые законы, чтобы люди не смотрели кино в интернете, а покупали у правоторговцев, не могли качать книги из сети, а покупали у правоторговцев, не могли слушать музыку из компьютера, а опять же покупали у правоторговцев. И покупали дорого.
Поэтому правоторговцев называют еще неолуддитами (нео – значит «новый»). Ты представляешь себе мир, в котором надо платить, чтобы послушать любимую песенку?
Конечно, при этом ты, малыш, не сможешь смотреть, слушать и читать то, чем они не торгуют, но им твои интересы, малыш, безразличны. Им нужны только деньги. Деньги твоих родителей, малыш. Неолуддиты хотят, чтобы твои родители отдавали им свои деньги не за одежду для себя и для тебя, не за путешествия в теплые страны, не за вкусную и здоровую еду, не за твои игрушки, а за то, что вы сейчас получаете просто так – за фильмы, музыку и книги, которые вам интересны. Если поломать интернет, то есть уничтожить доступное искусство, то станет плохо с наукой, культурой, образованием, но правоторговцев это тоже не волнует – они просто хотят наших денег, малыш, чего бы это нам ни стоило. Конечно, малыш, неолуддиты проиграют, но, как всегда, не сразу. Идет борьба. За то, чтобы тебе и твоим родителям было хорошо, борются добрые пираты. Они пока не так сильны, как богатые правоторговцы, но правда - на их стороне.
«Медведя можно научить ездить на велосипеде, но будет ли медведю от этого польза и удовольствие?»
АиБС «Волны гасят ветер».
Кто владеет информацией – владеет ситуацией.
Этот афоризм является перифразом более краткого и категоричного, но менее ясного «Знание – сила». Это было известно с древности, но в древние времена знания о мире были куцыми и фрагментарными, и обучение сводилось скорее к формированию навыков и умений, что куда актуальнее для выживания и даже, иногда, процветания. Умение передавать знания было востребовано, учителей же, однако, уже не уважали – афиняне презирали всякий наемный труд.
Сначала немножко нудного:
В Древней Греции уже к V веку до нашей эры не было неграмотных свободных афинян.
Примерно в это же время в Древнем Китае Конфуций организовал реформу образования, сделав его доступным (школы же для знати в Китае существовали с 3 тысячелетия до нашей эры, как и в Индии).
В Древнем Риме общественные школы известны с III века до нашей эры.
В Европе, точнее, в Англии, бесплатные школы организовал Эдуард VI в 16 веке. Зачем это было ему надо – не скажу, не знаю, но спустя не очень большое (в историческом масштабе) время случилась Английская революция. Несколько веков Великобритания оставалась центром мировых политики, технологии, культуры. Во Франции аналогичные проекты запустил Наполеон.
В Германии образование было еще и обязательным начиная с указа Фридриха I от 1717 года.
К концу XIX доступное образование завоевало право на жизнь и в России, когда в Германии начальное обучение уже стало бесплатным. Тотальным образование в России стало после великой социалистической октябрьской заварушки, когда коммунистическое правительство поняло, что крестьяне с вилами Россию от врага защитить не смогут.
Как только правительство обнаруживало, что есть нужда в массовом технологическом развитии, прорыве, оказывалось выгодным бесплатно выдать народу высокую ценность обучения. Состав знаний, соответственно, формировался текущими потребностями. В последние века потребности были технологическими – надо было строить заводы, мосты, корабли, паровозы, самолеты, ракеты… Познание себя, умение быть счастливым, в расчет не принималось и не принимается. Государство этих капризов не оплачивает. Древние греки различали семь видов любви, в большинстве же современных языков эти виды смешались в одно слово, отчего многие путают любовь к жене с любовью к Родине или к пиву, в лучшем случае – к Пушкину или игре на гитаре.
Россия начала образовательный прорыв позже других стран, так как позже них смогла избавиться от тормозящего влияния религии, всегда конфликтовавшей с наукой. И, как водится, опираясь на плечи гигантов, в короткие сроки создала технологически развитый Советский Союз. Сейчас примерно тот же процесс мы можем наблюдать в Китае.
Однако в эпоху застоя случилось перепроизводство инженеров, ученых и вообще образованных людей. Преподаватели продолжали по инерции учить, ученики и студенты продолжали по инерции учиться, но девать свои знания им было уже некуда – государство перестало нуждаться в развитии науки и техники. Образование перестало быть ценностью, а успехи в труде определялись способностью угодить начальству.
Система образования закономерно рухнула вместе с системой политической. Те, кто сейчас кричит о кризисе образования, опоздали примерно так лет на 25 и уподобляются паникерам, бегающим по руинам с воплями, что все обветшало и вот-вот сломается.
Хотя, с другой стороны, принципиально ничего не изменилось – народ по-прежнему получает то образование, которое оплачивается правительством. Правительству же больше не нужны инженеры и творцы, ему нужны потребители (почему я не пишу «государство» – отдельный вопрос). А для способности потреблять достаточно умения читать и немножко считать, писать же совсем не обязательно.
Не поленюсь привести опрос из одной социальной сети:
Какое написание корректно?
Выберите вариант
Врятли 594, 3,3%
Вообщем 864, 4.8%
День Рождение 533, 3%
Одеть куртку 1 295, 7.2%
Придти 2 072, 11.5%
Извени 210, 1.2%
Симпотичный 1 579, 8.8%
Кетцалькоатль 10 833, 60.3%
Проголосовало 17 980 человек.
То есть как минимум 40% людей не умеют грамотно писать на родном языке. На самом-то деле неграмотных куда больше, здесь не проверяется пунктуация, к примеру, и опрос проводился в интернете, то есть среди людей, активно пользующихся компьютером. Но и так результат показателен.
Всеобщее образование больше не является тем образованием, которое ведет к успеху в индивидуальном понимании. Оно дает навыки, необходимые (но не достаточные) для успеха в понимании массовом – способности усердно потреблять. В головы народа старательно вбивается иллюзия, что усердное потребление – это и есть успех.
Разумеется, ценность знаний никуда не делась, они всего лишь перестали быть доступны всем и каждому. С одной стороны, это пусть не формально, но фактически противоречит конституционному праву на образование, ибо можно ли имеющееся в России на сегодня образование называть этим гордым словом? Впрочем, право-то тоже никуда не делось, любой человек теоретически имеет возможность отправить своего ребенка обучаться в цивилизованную страну, или, по крайней мере, в дорогую элитную школу (у отечественного высшего образования – свои проблемы). Но фактически хорошее образование стало привилегией обеспеченного класса, которого, как известно, в России мало, и к которому, понятно, относятся правители. Это логично: зачем же давать черни возможность конкуренции со своими отпрысками в способности контролировать ситуацию?
Ситуация усугубляется еще и законодательным прессингом интернета, где любознательный и усердный человек может (пока еще) получить знания частным порядком.
С одной стороны, все это грустно. С другой стороны – совершенно справедливо. Знания – ценность, образование – привилегия. Хочешь иметь – приложи усилия. Если у человека есть ресурсы, либо в виде родительских денег, либо в виде собственных любознательности и настойчивости – все пути ему открыты. Если же он беден, глуп и ленив, то к чему заставлять его насиловать свой мозг?
Известно высказывание преподавательницы права, поставившей положительную отметку ничего не знающему студенту:
«Чем хуже вы учитесь, тем меньше у меня конкурентов».
Вам нужны конкуренты вам и вашим детям?
Олжас Сулейманов:
"Я пролистал два тома "Истории Казахстана XIX века в документах, и не нашлось в архивах иных документов, кроме тысячи жалоб, доносов, кляуз, клеветнических заявлений больших и малых правителей степи".
Не могу удержаться от намека на миллионы доносов, написанных приобщенным к грамотности населением СССР.
И, в заключение, высказывание венского министра внутренних дел графа Пергена от 1793 года:
«Социальным классам, нуждающимся в элементарном образовании, прививают такие понятия о человеческих правах, которые эти классы воспринять не в состоянии, в результате чего в людских головах воцаряется сумбур и ничего больше. Образованность социальных низов должна соответствовать социальному положению. Простому человеку знаний следует давать ровно столько, сколько необходимо ему для работы, и тогда для своей сферы он будет достаточно просвещен. Это будет приятно ему и выгодно государству. Если дать ему больше, то ум его охватит расстройство, он предастся бессмысленным рассуждениям, захочет в сферы повыше, чем и обречет себя на несчастье и станет опасным для государства. Возвышенные познания пригодны лишь тем, кто в силу своего социального положения призван руководить другими".
Так что с образованием у нас все в порядке – так, как и должно быть.
